Он лезет в пакет и осторожно снимает упаковочную бумагу. Потом вытаскивает ковбойскую шляпу. Он поворачивается ко мне и констатирует:

– Это ковбойская шляпа.

Потом поворачивается к Гэвину:

– Зачем ты купил мне ковбойскую шляпу?

Я сурово смотрю на Мэддокса и одергиваю его:

– Мэддокс!

– Нет-нет, все в порядке, – говорит мне Гэвин.

Затем обращается к нашему сыну:

– Если ты не заметил по моему акценту, я из Техаса. А в Техасе все носят ковбойские шляпы.

Гэвин бросает на меня короткий обольстительный взгляд – и я точно знаю, что он вспоминает тот день, когда я надела такую же шляпу у него в комнате. Голая.

– Ах да! Поэтому ты так странно говоришь? – спрашивает Мэддокс, и я стараюсь не рассмеяться. – А мама сказала, что ты из Калифорнии.

Гэвин кивает ему:

– Да. Сейчас я живу в Калифорнии, но вырос я в Техасе и всегда буду считать его своим домом. Точно так же, как ты вырос здесь, и куда бы ты ни переехал в будущем, ты всегда будешь родом из Мейпл-Крик.

Мэддокс внимательно изучает шляпу.

– Ты когда-нибудь ездил на лошади? – спрашивает он.

– Конечно, дружище! – говорит Гэвин. – Когда мне было столько же лет, сколько тебе, у нас в доме даже были конюшни.

– У вас были лошади на заднем дворе? Круто! – восклицает Мэддокс.

– Это и правда было довольно круто, – соглашается Гэвин. – Может, когда-нибудь, если твоя мама разрешит, мы тоже можем покататься на лошади. Наверняка тут поблизости можно найти такое место. Но тебе, разумеется, придется надеть эту шляпу.

Мэддокс тут же надевает на голову ковбойскую шляпу, а Гэвин наклоняется и поправляет ее.

– Спасибо, – говорит Мэддокс. – Можно я теперь открою второй пакет?

– Конечно!

Гэвин отодвигает пустой пакет в сторону.

Мэддокс разрывает упаковку второго подарка – на этот раз с большим энтузиазмом, ведь лед уже был растоплен. Он улыбается до ушей, когда вытаскивает новенький футбольный мяч с автографами.

– Ух ты! – восклицает он. – Кто его подписал?

– Футбольная команда «Лос-Анджелес Гэлэкси», – отвечает Гэвин.

– Правда? – Мэддокс смотрит на него, широко раскрыв глаза. – Вся команда?

– Все двадцать пять игроков, – говорит Гэвин. – Когда я им рассказал, что поеду с тобой знакомиться, они настояли, чтобы я привез тебе этот мяч. И еще они сказали, что если ты когда-нибудь приедешь в Лос-Анджелес, они достанут для нас ВИП-билеты на матч.

– Мам, – он поворачивается ко мне, – ты слышала?!

Глаза у него чуть не вылезают из орбит.

Одно очко в пользу Гэвина. Я вытягиваю шею поверх головы Мэддокса, и Гэвин мне подмигивает.

– Ух ты, потрясающе! – говорю я.

Несколько минут Гэвин и Мэддокс обсуждают игроков, которые подписали мяч, и меня удивляет, что Мэддокс столько о них знает. Я вопросительно смотрю на Кэлли, которая уже присоединилась к нам.

– Да, мы часто смотрим футбол, когда ты пишешь, можешь подать на меня в суд, – говорит она, ставя на стол поднос с лимонадом.

Когда они закончили обсуждать игроков, Гэвин становится серьезен. Он смотрит Мэддоксу прямо в глаза.

– Твоя мама сказала, что объяснила тебе, кто я такой и зачем я приехал, да?

– Да, – говорит Мэддокс. – Она сказала, что много лет назад произошла ошибка и ты ничего обо мне не знал.

– Верно, – подтверждает Гэвин. – С тобой когда-нибудь случалось такое, что два твоих друга сказали тебе совершенно противоположные вещи и ты поверил не тому?

Мэддокс задумывается.

– Как когда Дрю сказал, что Броди взял мой мяч, а Броди сказал, что это Дрю? – уточняет Мэддокс. – Я подумал, что это Дрю его взял, потому что я видел его с мячом, но на самом деле его взял Броди. А Дрю потом долго на меня злился.

– Да, именно так, – говорит Гэвин. – Мы с твоей мамой поверили в то, что оказалось неправдой. И из-за того, что мы в это поверили, я о тебе не знал, а твоя мама не знала, что я хочу быть твоим папой.

– А во что вы поверили? – спрашивает любопытный Мэддокс.

Мы с Гэвином переглядываемся, и я говорю:

– Это не так важно, Мэддокс. Это было очень давно, и нам надо просто забыть об этом и постараться максимально использовать то, что у нас есть сейчас.

Гэвин кладет руку Мэддоксу на плечо:

– Я хочу, чтобы ты знал: если бы я про тебя знал, то обязательно бы всегда был с тобой.

Мэддокс смотрит в пол.

– Ничего страшного, – говорит он. – У меня есть дядя Крис. Он приходит на все мероприятия, на которые должны приходить папы.

– Я очень рад, что он тебе помогал, – говорит Гэвин. – Он хороший человек. Но раз теперь я здесь, надеюсь, ты позволишь мне ходить с тобой на такие мероприятия.

Мэддокс удивленно поднимает на него глаза:

– Мама сказала, что ты будешь тут не очень часто и что дядя Крис все равно будет везде со мной ходить.

– Ну, твой дядя Крис наверняка захочет и дальше проводить с тобой время, но я тоже буду рядом, – заверяет его Гэвин. – Да, иногда мне надо будет уезжать в Калифорнию, но я всегда могу прилететь. А ты всегда можешь мне позвонить или написать, если понадобится.

Мэддокс широко раскрывает глаза.

– Написать эсэмэс?

Он смотрит на меня, и я пожимаю плечами.

– Да, почему бы и нет, – говорит Гэвин. – Я хочу, чтобы ты мог со мной связаться в любое время дня и ночи, когда меня здесь нет. Но я собираюсь быть здесь так часто, как только смогу, ладно? Нам надо наверстать упущенное.

Мэддокс кивает:

– Хочешь посмотреть мою комнату?

Гэвин вздыхает:

– Да, я бы с удовольствием взглянул на твою комнату, дружище.

И мальчики уходят. Я сижу на диване в оцепенении. Кажется, все идет неплохо.

– Ну а чего ты ожидала? – шепчет Кэлли у меня за спиной, и я чуть не подпрыгиваю на месте.

– Не знаю, – тихо отвечаю я. – Наверное, я думала, что мы будем тут сидеть и неловко смотреть друг на друга.

– Выдыхай, Бэйлор, – говорит она. – Мэддокс в восторге. Точно тебе говорю. И это хорошо.

Я пытаюсь услышать, что происходит в другом конце коридора. Они проводят в комнате Мэддокса целых десять минут. Когда они наконец появляются, Мэддокс ведет Гэвина во двор – показать, где он играет в футбол. Гэвин дриблингует, и вскоре они оба радостно смеются.

А я плачу.

Кэлли обнимает меня.

– Ну ты только посмотри на них, – говорит она, выглядывая в окно из-за моего плеча. – Вот так запросто у нашего Бешеного Макса появился папа.