Шрифт:
Закладка:
— Значит, и говорить больше не о чем! — нетерпеливо воскликнул другой вельможа, и в его голосе явственно слышался немедийский акцент. — Где там палач?
И точно в ответ, беззвучно растворилась дверь подземелья. Огромная тень появилась в проеме — ни дать ни взять черный дух из преисподней.
При виде столь мрачного силуэта у Альбионы невольно вырвался тихий стон, да и остальные какое-то время лишь молча смотрели на него — таким безотчетным ужасом веяло от гиганта в черном капюшоне с двумя прорезями. В прорезях неистовым огнем горели синие глаза; они по очереди остановились на каждом, и у каждого пробежал по спине холодок.
Потом рослый аквилонец грубо схватил девушку и поволок ее к плахе. Она отчаянно закричала и, сходя с ума от ужаса, пыталась вырваться из его рук. Но он безжалостно швырнул ее на колени и прижал золотоволосую голову к плахе, покрытой запекшейся кровью.
— Что ты медлишь, палач? — спросил он раздраженно. — Делай свое дело!
В ответ прозвучал смех — низкий и неописуемо грозный. Все, бывшие в подвале, так и застыли, глядя на палача, — двое в плащах и тот, склонившийся над Альбионой. И даже она, как могла, вывернула шею, пытаясь взглянуть.
— Что еще за веселье, собака? — спросил аквилонец.
Ему было не по себе.
И тут палач сорвал с головы капюшон и швырнул его наземь. И прислонился спиной к запертой двери, поднимая топор.
— Узнаете меня, сволочи? — прогремел он. — Узнаете?
Гробовую тишину, последовавшую за этими словами, прорезал крик Альбионы.
— Король Конан! — закричала девушка и вырвалась из ослабевшей хватки мучителя. — Благословен будь Митра! Король!
Трое мужчин стояли как статуи. Аквилонец выглядел так, словно усомнился в собственном рассудке.
— Это Конан! — вырвалось у него. — Или его призрак! Что за демонское наваждение?
— Демонское наваждение — чтобы одурачить демонов! — насмешливо отозвался Конан. Губы его улыбались, но в глазах полыхало адское пламя. — Ну, кто первый, господа? При вас — мечи, при мне — вот этот колун. Топор мясника — именно то, что требуется, а?
— Вперед! — зарычал аквилонец и выхватил меч. — Убьем его — или он убьет нас!
Словно очнувшись, немедийцы обнажили клинки и разом кинулись на короля.
Неуклюжий тяжеловесный топор палача не предназначен для битв, но Конан орудовал им так ловко и легко, словно это обычная боевая секира. С невероятным проворством он прыгал туда и сюда, отскакивая и нападая, сводя на нет их численное преимущество.
Первый удар немедийского меча он отразил обухом и тут же, не дав ни отступить, ни защититься, жестоким ударом наотмашь проломил грудь негодяю. Второй немедиец с силой размахнулся, но задеть Конана не сумел и, так и не успев восстановить равновесие, рухнул с расколотым черепом. В следующий миг он загнал аквилонца в угол. Тот едва поспевал отбивать сокрушительные удары. Конан не давал ему даже малейшей передышки, чтобы позвать на помощь.
Неожиданно левая рука короля метнулась вперед и сорвала с него маску, обнажив побелевшее лицо.
— Дерьмо! — заскрипел зубами король. — Так и думал, что это ты! Даже топор мясника слишком хорош для твоей гнусной башки. Подыхай смертью вора, предатель!
Лезвие описало безжалостную дугу, и аквилонец с диким воплем упал на колени, хватая левой рукой обрубок правой, из которого струей хлынула кровь. Срезав руку по локоть, топор глубоко врезался в бок так, что из раны показались внутренности.
— Валяйся здесь, пока не истечешь кровью, — сказал ему Конан и с отвращением швырнул топор на пол. — Пойдем, графиня!
Нагнувшись, он перерезал кинжалом веревку, стянувшую ее запястья. Поднял девушку, как ребенка, и понес вон. Она отчаянно рыдала, обхватив руками его могучую шею.
— Ну-ну, девочка, — проворчал он. — Надо еще выйти отсюда. Если мы сумеем добраться до каземата, где тайная дверь, ведущая в туннель… А, чтоб им! Хоть и толстые стены, все-таки услыхали!
Звяканье доспехов, топот и крики бегущих людей неслись откуда-то спереди, отдаваясь под сводами потолка. Из-за поворота, высоко поднимая фонарь, появился хромой сторож. Яркий свет облил Конана и девушку. Король с проклятием ринулся к нему, но старик бросил фонарь и копье и с неожиданной прытью умчался по коридору, надтреснутым голосом призывая подмогу. Послышались ответные крики…
Конан быстро повернулся и побежал назад. Они с Альбионой были отрезаны от тайного хода, которым он проник в Железную Башню и которым надеялся покинуть ее. Впрочем, Конан не отчаивался. Он неплохо знал это мрачное здание: прежде чем стать королем, он сам побывал здесь в качестве узника.
Он свернул в боковой ход и скоро оказался в другом, более широком коридоре, который шел параллельно первому. Здесь не было еще никого. Пробежав всего несколько шагов, киммериец кинулся в другой ход и вернулся назад, в только что покинутый коридор, попав как раз туда, куда и хотел. В считаных футах виднелась дверь, заложенная тяжелым засовом, а перед нею — бородатый немедиец в латах и шлеме. Он стоял к Конану спиной, глядя внутрь коридора, где все громче шумели люди и беспорядочно мелькали отсветы фонарей.
Конан не раздумывал долго. Он выпустил девушку и бесшумно подбежал к стражнику сзади, держа в руках меч. В последний миг тот обернулся, заорал от неожиданности и испуга и вскинул копье, но, прежде чем он успел хотя бы замахнуться, меч обрушился на его шлем с силой, которая уложила бы и быка. Удара не выдержал ни шлем, ни череп под ним — стражник рухнул замертво.
В мгновение ока Конан отодвинул массивный засов, с которым обычный человек не справился бы в одиночку.
— Альбиона!
Пошатываясь, она подбежала к нему. Конан подхватил ее одной рукой, выскочил за порог и растворился во тьме.
Они попали в узкий проулок, где было темно, как в дымоходе. С одной стороны высилась сама Башня, с другой — глухие каменные стены каких-то домов. Спеша вперед со всей скоростью, какую позволял кромешный мрак, Конан выискивал окна, но не находил ни одного.
Позади громыхнула тяжелая дверь, наружу с ревом хлынули стражники. Нагрудники лат и обнаженные мечи блестели в факельном свете. Воины оглядывались, не зная, куда подевались беглецы: пламя факелов рассеивало непроглядную тьму
