Шрифт:
Закладка:
Он век бы не узнал.
Что он совсем не то.
За что себя считал.
И, после нескольких атак,
В июльский летний зной
Ему сказали: «Ты, чудак.
Давно невыездной!»
Другой бы, может, и запил —
А он махнул рукой:
«Что я, — когда и Пушкин был
Всю жизнь невыездной!»
* * *
Как во городе во главном,
Как известно — златоглавом,
В белокаменных палатах.
Знаменитых на весь свет,
Выразители эпохи —
Лицедеи-скоморохи,
У кого дела неплохи, —
Собрались на банкет.
Для веселья — есть причина:
Ну, во-первых — дармовщина.
Во-вторых — любой мужчина
Может даму пригласить
И, потискав, даму эту
По паркету весть к буфету,
И без денег — по билету
Накормить и напоить.
И стоят в дверном проеме
На великом том приеме
На дежурстве, как на стреме,
Тридцать три богатыря, —
Им потеха — где шумиха:
Там ребята эти лихо
Крутят рученьки, но — тихо:
Ничего не говоря.
Но ханыга, прощелыга,
Забулдыга и сквалыга —
От монгольского от ига
К нам в наследство перешли, —
И они входящим — в спину—
Хором, враз: «Даешь Мазину,
Дармовую лососину
И Мишеля Пиколи!»
…В кабаке старинном «Каме»
Парень кушал с мужиками, —
Все ворочали мозгами —
Кто хорош, а кто и плох.
А когда кабак закрыли,
Все решили: недопили, —
И трезвейшего снабдили,
Чтоб чего-то приволок.
Парень этот для начала
Чуть пошастал у вокзала —
Там милиция терзала
Сердобольных шоферов, —
Он рванул тогда накатом
К белокаменным палатам —
Прямо в лапы к тем ребятам, —
По мосту, что через ров.
Под дверьми всё непролазней —
Как у лобного на казни.
Но толпа побезобразней —
Вся колышется, гудёт, —
Не прорвешься, хоть ты тресни!
Но узнал один ровесник:
«Это тот, который — песни, —
Пропустите, пусть идет!»
«Не толкайте — не подвинусь!»
Думал он: а вдруг навынос
Не дадут — вот будет минус!..
Ах — красотка на пути!
Но <Ивану> не до крали, —
Лишь бы только торговали,
Лишь бы дали, лишь бы дали!
Время — два без десяти.
У буфета всё нехитро:
«Пять «четверок», два поллитра!
Эй, мамаша, что сердита?
Сдачи можешь не давать!..»
Повернулся — а средь зала
Краля эта танцевала:
Вся блестела, вся сияла, —
Как звезда — ни дать ни взять!
И — упали из-под мышек
Две «больших» и пять «малышек»
(Жалко, жалко ребятишек —
Тех, что бросил он в беде), —
И осколки как из улья
Разлетелись — и под стулья.
А пред ним мелькала тулья
Золотая на звезде.
Он за воздухом — к балконам, —
Поздно! Вырвались со звоном
И из сердца по салонам
Покатились клапана…
И, назло другим принцессам,
Та — взглянула с интересом, —
Хоть она, писала пресса,
Хороша, но холодна.
Одуревшие от рвенья.
Рвались к месту преступленья
Люди плотного сложенья.
Засучивши рукава, —
Но не сделалось скандала:
Все кругом затанцевало —
Знать, скандала не желала
Предрассветная Москва.
И заморские ехидны
Говорили: «Ах, как стыдно!
Это просто несолидно,
Глупо так себя держать!..»
Только негр на эту новость
Укусил себя за ноготь —
В Конго принято, должно быть,
Так восторги выражать…
Оказал ему услугу
И оркестр с перепугу, —
И толкнуло их друг к другу —
Говорят, что сквозняком…
И ушли они, не тронув
Любопытных микрофонов,
Так как не было талонов
Спрыснуть встречу коньяком.
…Говорят, живут же люди
В этом самом Голливуде
И в Париже!.. Но — не будем:
Пусть болтают куркули!
Кстати, те, с кем я был в «Каме»,
Оказались мужиками:
Не махали кулаками —
Улыбнулись и ушли.
И пошли летать в столице
Нежилые небылицы:
Молодицы — не девицы —
Словно деньгами сорят, —
В подворотнях, где потише,
И в мансардах, возле крыши,
И в местах еще повыше —
Разговоры говорят.
Люблю тебя сейчас
Марине В.
Люблю тебя сейчас
не тайно — напоказ, —
Не после и не до в лучах твоих сгораю;
Навзрыд или смеясь,
но я люблю сейчас,
А в прошлом — не хочу, а в будущем — не знаю.
В прошедшем — «я любил» —
печальнее могил.
Все нежное во мне бескрылит и стреножит, —
Хотя поэт поэтов говорил:
«Я вас любил: любовь еще, быть может…»
Так говорят о брошенном, отцветшем,
И в этом жалость есть и снисходительность.
Как к свергнутому с трона королю,
Есть в этом сожаленье об ушедшем,
Стремленье, где утеряна стремительность,
И как бы недоверье к «я люблю».
Люблю тебя теперь —
без пятен, без потерь.
Мой век стоит сейчас — я вен не перережу!
Во время, в продолжение, теперь —
Я прошлым не дышу и будущим не брежу.
Приду и вброд и вплавь к тебе —
хоть обезглавь! —
С цепями на ногах и с гирями по пуду, —
Ты только по ошибке не заставь,
Чтоб после «я люблю» добавил я «и буду».
Есть горечь в этом «буду», как ни странно,
Подделанная подпись, червоточина
И лаз для отступленья про запас,
Бесцветный яд на самом дне стакана
И, словно настоящему пощечина, —
Сомненье в том, что «я люблю» сейчас.
Смотрю французский сон
с обилием времен,
Где в будущем — не так, и в прошлом —
по-другому.
К позорному столбу я пригвожден,
К барьеру вызван я — языковому.
Ах, разность в языках, —
не положенье — крах!
Но выход мы вдвоем поищем — и обрящем.
Люблю тебя и в сложных временах—
И в будущем, и в прошлом настоящем.
* * *
