Шрифт:
Закладка:
— Спасибо, — Сима улыбнулась, положила связку в сумочку. — А расскажи про картину! Она невероятная…
— Понимаешь, — начал объяснять Леша, — добиваться портретного сходства учат еще в институте, через построение. Ну, это, если интересно, я тебе потом покажу и расскажу. Но там же, в институте, наряду со сходством учат попадать в характер.
— Я, кажется, поняла, — задумчиво сказала Сима. — Ведь какое уж тут портретное сходство, когда только затылок, ее волосы и пальцы. А — она. А те, кто ее не знает, увидят, насколько она одинока… Знаешь, можно было бы сказать, что она и не одинока, ведь у нее есть я, и мы за годы так прикипели друг к другу, но… Она так любила мужа. Ведь муж для женщины — это ее мир. Конечно, если у них все хорошо. Это же не просто три буквы — МУЖ. Это целая жизнь. Они ведь справили золотую свадьбу! Вросли друг в друга так, что… И через два дня после их юбилея он умер. Как она только пережила это, не понимаю. Она просто невероятный человек. Окончила факультет психологии, сама изучила Таро и консультирует иногда по соцсетям, а еще она…
О Полине она могла говорить часами.
— А дети были у них? — осторожно осведомился Леша.
— Бог не дал, — сдержанно ответила Сима. Ни к чему ему знать про Полинину ошибку молодости и аборт. — Мне тоже, кстати. Может, потому мы с ней и совпали.
Леша не ответил, и остаток пути Сима рассказывала ему о Полине и выспрашивала у него, как он учился, и он рассказывал ей о своих бесчисленных штудиях, а она поражалась его упорству.
В половине третьего Алексей заехал за Симой на работу.
— Куда поедем? — спросил он.
В суете дней Сима так и не спросила его о судьбе своего пакета — того, который был набит ее миниатюрами и который она, покидая поле неудавшегося боя, оставила у художника в кухонной зоне, скромно поставив его у торца стола. Ведь Алексей ни словом о нем не обмолвился. Неужели и вправду его никто не заметил?!
— Если ты не против, давай заедем к тебе в мастерскую, — попросила Сима.
— Давай, — обрадовался Алексей.
Ехать было всего ничего, и им посчастливилось не попасть в пробки.
Но у дверей в лофт их ждал сюрприз.
Часть IV
Звездулька
Глава 12
Freedom for everyone
На широком подоконнике лестничной площадки сидела девушка лет пятнадцати-шестнадцати — плотненькая, не сказать пышечка, в каком-то немыслимом разноцветном худи и мешковатых штанах. Но одежда — что! Волосы ее были выкрашены ровно пополам — левая половина иссиня-черная, правая — изумрудная с отливом. Пирсинг в правой брови, нижней губе и левой ноздре. И не сказать, что это ее портило — юную мордашку трудно чем-либо испортить. Вот эпатажа было выше крыши…
— Хай, — мрачно произнесла девушка, спрыгивая с подоконника.
Симе бросилась в глаза надпись на ее одеянии: «FREEDOM FOR EVERYONE». Смотрела девушка почему-то только на Алексея.
— И тебе здравствуй, дочь, — переглянувшись с Симой, сказал своему чаду Алексей. — Сима, это Стелла. Стелла, это Сима.
— Стелла, добрый день, — приветливо улыбнулась исчадию Сима.
Никакой реакции.
— У тебя замок, что ли, сломался? — не обращая внимания на спутницу отца, продолжала Стелла. — Я открыть не смогла.
— Дочь, я к тебе без разрешения в комнату входил? — вместо ответа спросил художник.
— Н-нет, — помешкав, буркнула девчушка.
— Тогда давай-ка уважать границы друг друга, — сказал отец.
Дочь засопела.
— Сима, открой, пожалуйста, — обратился к ней Алексей.
Его руки были заняты пакетами с едой — по дороге в лофт они зашли в ближайший супермаркет, потому что, по выражению самого художника, в холодильнике в мастерской повесилась мышь.
Сима улыбнулась — поняла, что это был больше воспитательный момент для исчадия. Достала из сумочки ключи — ага, вот большой, выступами на бородках кверху, а маленький любой стороной. Стараясь не показать, что она сама видит этот замок впервые (в тех же воспитательных целях), Сима подступила к двери, и — красота! — ключи повернулись как по маслу. Два поворота налево и вверху, и внизу.
— Ни фига себе, — не сдержалась Стелла. — Она с нами, что ли, будет жить?!
— «Она» — это кто? «С нами» — это с кем? — терпеливо прикинулся недотепой Алексей. — Тапки надевай, у нас тут не Америка, в уличной обуви на кровать бросаться.
— Пап, ну хорош уже, — капризно проговорила Стелла. — Мы два года не виделись!
— Вот именно, — поддакнул отец с улыбкой. — Тогда не начинай с концерта! Дай обниму.
Он поставил пакеты и обнял обескураженную дочь. Потом, не обращая на нее внимания, спросил у Симы:
— Сварим кофе для начала?
— Ага, а я сэндвичей пока сделаю, — кивнула она и обратилась к девочке: — Будешь сэндвичи?
Та скривилась, но через силу кивнула — то ли почувствовала, что ведет себя глупо и по-детски, то ли в самом деле проголодалась.
Наблюдая, как Сима моет руки, а потом салат и овощи и как быстро нарезает сыр и ветчину, сооружая многоэтажные пышные сэндвичи, Стелла, видимо, поняла, что «эта тетка», как она уже про себя ее окрестила, здесь надолго.
Тем временем Алексей уже сварил первую пару чашек кофе.
— Я потом, — повернулась к нему Сима и, улыбнувшись, продолжала сооружать сэндвичи.
— Я тебя подожду, — кивнул он ей и присел на диван.
— А я счавкаю, — объявила Стелла чуть ли не с вызовом, демонстративно взяла сэндвич и чашку кофе и уселась рядом с отцом.
Дальше их разговор велся вполголоса, и Стелла то ли не понимала, что Симе все будет слышно, то ли делала это намеренно.
— Пап, ты с ней жить, что ли, хочешь? — негромко, но возмущенно начала Стелла.
— А тебя что-то не устраивает?
— Да все! Во-первых, she’s not in our league.
— Что? — поморщился Алексей — Говори, пожалуйста, по-русски.
— Она вообще не нашего круга! — прошипела Стелла.
— А какой у тебя круг? — спокойно осведомился отец.
Вопрос поставил девушку в тупик, но только в первую секунду.
— Пап, не прикидывайся, — засопела она. — Ты понимаешь, о чем я. Ты как с ней в люди выйдешь?
Он поперхнулся смехом:
— Да, дочь, мы точно давно не виделись! Я и раньше-то в эти «люди» не очень… А
