– Спасибо, леди Лирой, – растерянно произношу, удивленная столь искренним беспокойством. Впрочем, бабуля Сила мне всегда нравилась.

– О, теперь ты можешь меня называть «нэн». Ведь мы одна семья, – не перестает шокировать королевская бабушка, выпуская из объятий. – Как же я рада, что этот шалопай присвоил себе такую миленькую девочку. Ведь он был достаточно убедителен, чтобы ты вернулась?

Краснею, вспоминая, как именно меня убеждали.

– А я могу звать тебя Аной. Это твое настоящее имя?

Я хоть и знала, что Сил собирается рассказать семье о моем необычном происхождении, а все же с опаской смотрю на реакцию своих гостей на столь невероятные новости.

– Не волнуйся так, Ана, – мягко улыбается Сабина. Она берет меня за обе ладони и ободряюще их пожимает, в один момент усмиряя волнение и возвращая спокойствие в мою душу. Затем подводит к столу, так непринужденно, будто она хозяйка этих апартаментов, а не я. Но мне ни капельки не обидно. Я наслаждаюсь новообретенным чувством тепла и умиротворения, которые исходят от нее. И незаметно для себя расслабляюсь.

Она усаживает меня на стул, устраивается напротив, рядом располагается нэн. Графиня тоже смотрит на меня с какой-то понимающей и даже сочувствующий улыбкой.

– Ана, я тебя понимаю. Как никто другой, – начинает Сабина.

Я тихонько хмыкаю. Это вряд ли. Что может знать обо мне герцогиня Вейланд?

– Я была в твоей ситуации. Буквально несколько месяцев назад, – тем не менее, продолжает она. Но прерывается, когда в комнату поспешно заходит одна из служанок с подносом. Пока девушка сервирует стол, расставляя чашки, чайник и блюдо с аппетитными пирожками, в разговор вступает леди Лирой:

– Надеюсь, ты меня извинишь, дорогая. Я решила немного похозяйничать, и приказала принести чай и свежую выпечку.

Киваю. Разве могу я что-то запретить королевской бабушке? Да и она своим ненавязчивым распоряжением показала, как нужно встречать посетителей. В следующий раз я и сама до такого додумаюсь.

– О, я так люблю этот сервиз, – вздыхает нэн. – Мой муж, припоминаешь, я тебе о нем рассказывала, привез его из далекой заморской страны. Как и чай. Кажется из той же, что и шоколад. Или... шоколад из другой, – она озадаченно хмурится, пытаясь восстановить в памяти места, где побывал ее драгоценный супруг-путешественник. – Ох, забыла, – в конце-концов машет она рукой. – Это не так уж важно...

Оранжево-коричневая ароматная жидкость льется в белые тонкостенные чашки, на несколько секунд возвращая меня в прошлое. У нас тоже был такой сервиз. Один-единственный. Родителям на свадьбу подарили. Мы его доставали только для гостей, хотя я иногда просила маму дать мне подержать в руках изящную чашку. Мне нравилось рассматривать узоры на ней. Синие птицы поблескивали тонко прорисованными перышками. Золотистые нити, вплетенные в узор, сверкали, словно солнечные лучики. Они были сказочно прекрасны. А потом Никита его разбил. Не нарочно, конечно. Ведь сам тогда был мал. Просто играл в комнате в футбол, и мячом попал в дверцу серванта. До сих пор помню тот пугающий звон разбитого стекла и испуганный взгляд брата.

Чашки нэн без птиц. Просто белые, с едва заметными серебристыми узорами по каемке. Но не менее прекрасны.

– И так, Ана, – как только служанка исчезает, Сабина возвращается к нашему прерванному разговору. Улы тоже не видать. Наверное, мои гостьи и ее отослали прочь, желая обсудить деликатные вопросы без чужих ушей.

Я поднимаю взгляд на жену Маркуса и замечаю, что она немного волнуется. Тонкая чашка едва слышно постукивает о стол.

– Я тоже с Земли, – внезапно заявляет она.

Булочка застревает в горле. Я торопливо хватаю чашку и прихлебываю из нее обжигающий напиток.

Что? Что она сказала? Я, наверное, ослышалась.

Чай помогает протолкнуть кусочек булки. Я делаю еще один глоток, чтоб унять кашель и неприятные ощущения.

– Вы... откуда? – слова вырываются хриплым карканьем.

– С Земли, – отвечает Сабина, уже, похоже, взяв себя в руки, и аккуратно отпивает маленький глоточек из своей чашки. Нен прячет дернувшую губы улыбку.

Перевожу взгляд с одной гостьи на вторую, все еще пытаясь осознать услышанное.

– Город Киев. Слышала о таком? – шутливо подмигивает жена Маркуса.

– Киев? Но… но как… как ты сюда... вы сюда попали?

Встряхиваю головой. Слова путаются, не желают соединяться в предложения.

– Это длинная и очень романтичная история, – поблескивает глазами герцогиня.

Нэн подливает и себе, и мне еще чая, подкладывает на тарелку сладкий пирожок с яблоками. Но я даже не замечаю угощения. С замирающим сердцем ловлю буквально каждое слово, сказанное рассказчицей, и искренне ей сочувствую. Видно, что Сабина смягчает некоторые вещи и упускает особо жестокие подробности. Только я все равно ощущаю ее боль и беспомощность.  В голове просто не укладывается, как такую чудесную, милую и умную девушку мог обижать ее собственный муж.

История Сабины похожа на самы настоящий роман. Я, открыв рот, слушаю о ее опасном побеге из дома, о славном друге Луке, который, рискуя собой, ей помогал, о венце, который, собственно, этот самый друг и нашел. Оказывается, проклятая реликвия много столетий была у нас, на Земле, далеко от Мизельи. Сабина, надев его, перенеслась в Ньелокар и буквально попала в руки Маркусу. Грозный дракон вначале принял ее за шпионку и не очень-то обрадовался новообретенной жене.

Сабина искренне смеется, когда рассказывает об их первой встречи и перевоспитании жуткого монстра в пушистого зайку. Хотя я понимаю, как ей было страшно оказаться в холодном и не приспособленном к жизни приграничном замке.

Голова идет кругом от обилия новой невероятной информации. Но рассказ Сабины вдохновляет. Я привыкла видеть ее герцогиней, уверенной и бесстрашной, любимой мужем и привыкшей к роскоши. А оказывается, что за этим блестящим фасадом скрывается простая девушка, моя соотечественница. И вдруг когда-нибудь я тоже обрету подобную уверенности и силу, которая так восхищает меня в ней.

Некоторое время мы молча пьем чай, угощаемся нежными пирогами, которые так и тают во рту и думаем каждая о своем. Я чувствую себя как на обычной девичьей тусовке. Именно так я себя ощущала во время незапланированных чаепитий с подругами в общаге. Как правило, на подобные глупости у меня элементарно не было времени. Но иногда… когда внезапно отменяли какую-то пару, а до следующей оставалось не менее часа, мы все вместе шли к кому-то в комнату и устраивали себе такой вот небольшой праздник с вкусняшками и напитками.

Губы невольно растягиваются в легкой улыбке. Светлые воспоминания о той… прошлой жизни теперь не выворачивают на изнанку ноющей болью, лишь отдаются легкой грустью.

– Милая, – кладет мне на предплечье свою теплую ладошку леди Лирой. – А Сил уже говорил с тобой о наставнике?

– Наставнике? – растерянно моргаю. Воспоминания держат крепко. Словно розовая липкая паутинка. Я медленно прихожу в себя и начинаю осознавать, где нахожусь.