Шрифт:
Закладка:
В пятницу после разговора с Ларисой позвонил Рите, сказал, что не приеду, и отправился домой. К счастью, дубликаты всех нужных документов по гостиницам хранились у меня, ехать за ними в офис не пришлось. Остальное Славка держал у себя в сейфе. Пока я размышлял, как выманить Лену на работу в субботу, зверь сам прибежал на ловца. Мадам позвонила и непререкаемым тоном заявила, что ей нужно со мной обсудить нечто важное. Будь ласка, Витя, подорвись и прискачи белочкой. Я для вида поупирался и согласился приехать к двенадцати. В офис, разумеется.
Норм, к половине двенадцатого можно будет подъехать с нотариусом. Сначала она отправится на Кирочную, потом позвоню, что задерживаюсь, потом что не приеду. Пока вернется домой, мы уже все сделаем.
* * *
За нотариусом, импозантным пожилым мужчиной с роскошной седой гривой, пришлось заехать. По дороге я объяснил суть дела.
— Проблемно, — хмыкнул он, пожевав губу.
Я помнил намек бабы Нюры, что в таких делах нужен прикормленный нотариус, поэтому без особых реверансов дал понять, что готов… прикормить. Возражений не последовало. Иногда зло приходится оборачивать себе на пользу, если нет других вариантов.
Первым делом Славка отменил доверенность Лене и выдал новую — мне. Нотариус тут же заполнил электронные бланки и отправил данные в какой-то общий реестр. Как только пришло подтверждение, я выдохнул: полдела сделано. С квартирой тоже никаких осложнений не возникло, поскольку она была получена в подарок, значит, разрешения жены на сделку не требовалось. Однако каждая процедура занимала уйму времени.
Славка сам не мог ни заполнить бланки, ни написать заявление, за него это делал я. Потом нотариус читал ему все вслух и проставлял на каждой бумажке отметку: поскольку Миронов В.П. является незрячим, документ зачитан ему в присутствии свидетеля. Свидетелем была Лариса, которая там же письменно подтверждала: документ зачитан нотариусом в ее присутствии, в полном соответствии с оригиналом. Электронную регистрацию сделки он тут же провел сам, со своего планшета.
Еще больше времени заняло оформление дарственной на долю в бизнесе. Сильно облегчило дело то обстоятельство, что ни в нашем, ни в Ритином уставе не было того, о чем говорила баба Нюра: обязательного согласия прочих собственников на сделки с долями. В итоге у меня в кармане оказались две трети наших гостиниц и треть Риткиных. Плюс доверенность на управление маминой долей. Вполне так властелин Мордора.
— Учтите, — предупредил нотариус, собирая в портфель бумаги, штампы и печати, — если жена подаст иск, этот документ может быть оспорен в суде. Вам придется доказывать, что ваши последние приобретения не являются самостоятельными инвестициями, а это сложно.
— Спасибо, мы в курсе, — я протянул конверт, куда он заглянул и удовлетворенно кивнул.
Когда дверь за ним закрылась, мы, все трое, облегченно вздохнули. Хотя это было только начало. Набрав Ленин номер, я сказал, что жду ее у них дома, и отключился, не дожидаясь реакции. Открыл ноут, зашел на портал, где можно было подать заявление в суд онлайн.
— Ну что, разводимся?
— Да, — Славка сжал руку Ларисы, и та погладила его по голове, как маленького.
— Ну вот и все, — отправив заявление, я тут же получил подтверждение. — Повестка придет бумажная и электронная, мне на почту. Тебе в суд не надо. Пойду я, как твой представитель, с юристом. Юриста найду. Блин, чувствую себя выпотрошенным. Представляю, каково тебе. Дело за малым — поставить в известность Елену Владимировну.
— Да уж, за малым, — покачала головой Лариса.
— Ничего, через это придется пройти. Вы останетесь потом с ним? Сейчас здесь будет жарко. Очень жарко.
— Конечно.
— Тогда ждем. Сделайте кофейку, пожалуйста.
Мы с ней молча пили кофе, а Славка смотрел в окно — так, словно мог что-то увидеть. Напряжение достигло апогея, когда в замке повернулся ключ.
— Вить, а что это за фигня вообще? — базарным тоном поинтересовалась Лена, остановившись на пороге кухни. — Я тебя в офисе жду, а ты тут…
— Лена, я подал на развод, — сказал Славка, остановив невидящий взгляд в какой-то точке за окном. — В суд.
— Что? — опешила она, наливаясь свеклой. — Что ты сделал?
Мне показалось, ее глаза, и без того выпученные, вот-вот вывалятся на щеки. Славка открыл рот, чтобы ответить, но губы свело спазмом. Я подошел к нему и положил руки на плечи, успокаивая: не бойся, я с тобой.
— Ты сказала, что тебя все достало и что ты уйдешь, если не получишь дарственную. Здесь был нотариус и оформил дарственную на меня. Можешь собирать вещи и уходить. У тебя есть своя квартира. Повестку из суда получишь по адресу прописки.
Ее губы задрожали, в глазах промелькнуло что-то такое… шевельнулась где-то в глубине непрошеная жалость. Но тут Славка прижался головой к моей руке, доверчиво и беззащитно, как ребенок, и жалость моментально испарилась. Да и Лена, справившись с секундной растерянностью, рванула в атаку. Обведя взглядом меня и Славу, она остановилась на Ларисе, смущенно уткнувшейся в пустую чашку, и каким-то нутряным чутьем сообразила, что без нее не обошлось.
И понеслась коза по ипподрому… Я подозревал, что дерьма в Лене предостаточно, но не думал, что так много и такого отборного. Какие сочные помои полились на нас троих! За компанию прилетело и матери, и даже Рите.
У Славки на щеках выступили красные пятна, и я почувствовал, как он дрожит от злости и беспомощности. Сжал его плечо, сделал шаг к Лене и толкнул ее на стул.
— Пасть захлопни! — я наклонился над ней, глядя в упор. — И слушай сюда. Еще одно слово, и вылетишь на лестницу в чем есть, а все твое барахло уйдет на помойку. Будешь хорошей девочкой, разрешу собраться. Самое необходимое. Все остальное отправлю доставкой. Не вздумай здесь больше появляться, если не хочешь иметь дела с полицией. И в офис тоже не суйся, ты там больше не работаешь.
— Ты не имеешь права меня уволить, — зашипела она, брызгая слюной.
— Уволить? — усмехнулся я. — А зачем? Ты доверительный управляющий. То есть была им. Доверенность аннулирована, твоя работа окончена. Зарплата на карточку, трудовую привезет курьер. Очень советую не рыпаться, прийти в суд и со всем согласиться. По крайней мере, получишь половину денег со счета. Утешительный приз за твои многолетние страдания.
— Ну нет, Витенька, половину я
