– Я не знаю. Не было возможности провести расчеты. К тому же неизвестно, какой была изначальная дозировка, – пробормотал лекарь. – Но, думаю, сейчас тот случай, когда чем больше, тем лучше.

Колба опустела. Сияние над ручьем меркло. Вирява на коленях Хозила оставалась безжизненной.

Демон и маг посмотрели друг на друга.

– Неужели все зря? – опустошенно произнес Хозил.

– Мне жаль, мой друг, – прошептал Холд и устало опустился рядом.

– Значит, так мы его и встретим – конец мира? Здесь, вдвоем, с прекрасным видом на темноту, пожирающую жизнь? – спросил в пустоту лекарь.

– У нас не самая плохая компания. И места в первом ряду. Жаль только, с Казом не простился. Ему теперь некуда возвращаться. Моя вина.

Хозил ободряюще положил руку Холду на плечо.

– Ты сделал все, что мог. Я тому свидетель.

Они замолчали. Мгла наступала. Сфера над плечом мага издала тихий звук, похожий на вздох, и погасла.

Глава 20

– Мне кажется, идти через ярмарку – плохая идея, – заметил Каз, когда троица покинула гостеприимную лачугу Нирафа и Рази потащила их в самую гущу праздника.

– Не беспокойся. Все слишком увлечены цветными флажками, танцами и бесплатной едой, – сказала богатырша. – Чем больше толпа, тем проще в ней затеряться. Тем более ни одного гвардейца не видать. Кажется, что-то в королевстве все же меняется.

– Может, и наши портреты скоро снимут? – с надеждой предположила Али.

– Кто знает, – пожала плечами Рази. – Зависит от того, насколько ужасно то, в чем Люксена обвиняют, и насколько Даркалион захочет отдалиться от своего советника.

Тюремщица и Али говорили о чем-то еще, но Каз из разговора выпал: он будто старался увидеть и запомнить каждую краску площади. Все эти гирлянды, флаги, суета и открывшиеся лавки ужасно напоминали ему атмосферу дома и наполняли его сердце странным трепетом. Заметив легкую мечтательную улыбку на губах друга, Али купила ему сладкие апельсины в кленовом сиропе у ближайшего торговца. Парень сначала сопротивлялся:

– Фу, сладкое! И липкое!

Но потом, спустя минут пять уговоров, попробовал и молчал, пока не доел до конца.

– Такого в твоем Ночном Базаре точно не найдешь! – довольная собой, заявила Али.

Каз только фыркнул, но скорее уже просто по привычке. Человеческий мир по-прежнему казался ему ужасным – особенно после того, как парень узнал, на что способны люди, – но, пожалуй, все-таки немного менее ужасным, чем в самом начале.

Оставив город с пышным ярмарочным весельем позади, искатели выхода в Ночной Базар двинулись в лес. Дорога Казу и Али была уже известна: именно этим путем они и шли днем ранее встречаться с Рази – тогда еще прихватив с собой Николу.

При мысли о ней сердце Али сжалось от тоски и чувства вины. Из памяти до сих пор не уходила картина белого света, в котором исчез Лирин, – обжигающего, поглощающего. Али казалось, что она до сих пор ощущает кожей его странное тепло. В глазах защипало. Сейчас совсем не хотелось лить слезы, особенно перед Рази – она-то, наверное, вообще никогда не плачет. Али шла, смотря на родную спину Каза, и думала о том, что же чувствует сейчас он – накануне столь долгожданного возвращения домой. Но спросить, конечно, не решалась – боялась нарваться на односложный ответ. Или услышать правду.

Вот и чаща. Теперь почему-то лес одним своим видом наводил на Али ужас, отовсюду веяло древней силой. Деревья никогда еще не казались такими большими, от их могучести по телу пробегали мурашки. Под ногами хрустели, ломаясь, тонкие ветки, иногда даже шишки, и лопались дикие ягоды. Чем дальше шли, тем плотнее друг к другу росли деревья, тем гуще переплетались кронами, образуя арочные проходы.

– В Ночном Базаре лес другой, – будто бы просто заметил Каз, но по необычному теплу в его голосе Али понимала: на самом деле это значит «скорее бы попасть туда».

Стало значительно темнее, хотя день был в самом разгаре. Брели по туннелю из густых зарослей шиповника, и Али взвизгнула. Уколовшись, она поняла, что не может идти дальше – куст не пускает. Еле сдерживая смех, Каз помог освободить одежду.

– Чтоб тебя! – выругалась девушка, окинув шиповник гневным взглядом.

Каз протянул ей руку.

– Пойдем. Обещаю дальше спасать тебя от нападений даже самых опасных кустов.

– Очень смешно, – буркнула Али и взяла друга за руку.

Когда они нагнали бодро шагающую Рази, которая одинаково уверенно чувствовала себя и в затонувших во мраке катакомбах, и в центре ярмарки, и в глубине старого леса, Каз некоторое время просто шел рядом, но в итоге заговорил.

– А если я спрошу, что ты хочешь приобрести в Ночном Базаре, ответишь? – спросил он.

– Мне, кстати, тоже было бы любопытно, – поддакнула Али.

– Мне не любопытно, – отрицая проявление своей человечности, поправил ее Каз. – Это профессиональный интерес. Люди покупают у созданий ночи всякое. Иногда самые неожиданные вещи – нарочно не придумаешь. Или вовсе не вещи… А что может понадобиться начальнице тюрьмы?

– Бывшей начальнице, – вздохнула Рази. – Ход в замок мне закрыт теперь, вы же понимаете? Сменит Даркалион курс или нет, но я напала на него и саботировала расправу над вами. Как он должен измениться, чтобы забыть об этом, я не знаю. Даже если это и случится, то явно не в одночасье.

– Мне жаль… – сказала Али. О том, как все их приключения и перипетии скажутся на богатырше, она почему-то не думала. Теперь этот мешок за ее плечами виделся совершенно иначе: вещи она собирала, потому что понимала, что больше не вернется.

– Служба давно меня тяготила, – делано отмахнулась Рази и обратилась к Казу: – А твой профессиональный интерес я удовлетворю, секретов тут нет. Рассказал мне Заул однажды, что можно купить у вас такой амулет, который, пока на тебе надет, стирает все плохие и горькие воспоминания. То есть ты продолжаешь быть собой и жить свою жизнь, вот только без печали и сожалений о прошлом. Рыжий даже пообещал его доставить вне всяких сделок, просто как дружеский подарок. Говорил, в Ночном Базаре такие безделицы что наши персики летом – только что под ногами не валяются.

– Это правда. Подобные амулеты и обереги больше даже сувенирами считаются, а не собственно магическими предметами, – сказал Каз.

– Ну вот. А я ради такого сувенира вон какой переполох устроила. Заул, как все мы знаем, ничего не принес. А мне теперь дорога только одна – в Ночной Базар.