* * *

– Тяжело быть Вершителем, не так ли?

Люцифер с деланным сочувствием посмотрел на Магистра. Красные всполохи над серебристой рекой в обители Покровителя Падших были сегодня особенно яркими.

– Когда я смотрю на тебя, мне сложно понять – это ты избрал свой Путь или Путь избрал тебя. Гийом, ты же никогда не был наивным! Сделанный выбор невозможно отменить. Можно только осознать его последствия.

Бархатный голос Люцифера звучал напевно и ласково. Аромат имбиря смешивался с теплым и влажным воздухом, и Гийом поймал себя на мысли, что сегодняшняя встреча с Падшим вызывает у него отвращение. Он подумал было прервать контакт, но вспомнил про дело, которое его сюда привело, и заговорил:

– Я пришел к тебе для того, чтобы воспользоваться своим правом Магистра и с помощью реки забвения запечатать в этом магическом пентакле свое чувство.

– Да-да, я понимаю! – Люцифер хитро улыбнулся, щелкнул пальцами, и рядом с ним появился коренастый огненный демон, неся на подносе высокий бокал из горного хрусталя. Его грани двигались, ходили волнами, и Магистр разглядел запертого в них элементала земли, молоденького и бледного от волнения и испуга. – Возьми этот бокал – и дальше сам знаешь, что делать.

Он отвернулся, потеряв интерес к происходящему. Сложив крылья, он принялся водить левой рукой по воздуху, управляя оттенками всполохов над рекой. Коренастый демон наблюдал за ним с опаской, но стоял неподвижно.

Гийом взял в руки бокал. Молоденький элементал забеспокоился и постарался подняться как можно выше, оставляя в тонких стенках едва заметные розовые прожилки.

Дойти до реки было не так-то просто. Магистр внимательно смотрел на ступни своих ног, неторопливо делая шаг за шагом в сторону берега, но пространство искривлялось, двигалось наперекор Магистру, то отдаляя, то приближая его к желанной цели. Он знал, что нужно освободить свой ум от всех лишних мыслей, держать и усиливать образ того, как он зачерпывает воду, и точно знать, что именно он хочет с этой водой сделать. А самое главное – ясно осознавать свою мотивацию.

«Итак, я беру этот бокал, встаю на колени рядом с рекой. Вода мне нужна для зарядки пентакля забвения. Я принял решение забыть свои отеческие чувства к Ахиоке – и делаю это по своему выбору. Мой мотив в том, чтобы не сбиваться с пути Вершителя и реализовать свой выбор отверженного. Я тот, который сам творит свою судьбу, и тот, который выбрал осуществить свой план по спасению многих жизней от огненного апокалипсиса. И если для этого мне нужно освободиться от своих переживаний, то я готов на это пойти».

Река засеребрилась у самых его ног. Он склонился к ней. Элементал, запертый в хрустальных гранях, протестующе вскинул руки – и тут же потемнел, утратил свою прозрачность, разорванный в клочья ледяной водой. Магистр не стал отдергивать руку, когда прозрачные капли прожгли линию на его запястье. Затем он развернул пентакль, выпрямился, наблюдая за тем, как пространство, изгибаясь и вибрируя, возвращает его обратно к Люциферу. Подошел к жертвенному камню, закручивая вокруг себя воронку заклинаний.

Люцифер удовлетворенно кивнул, знаком отпустил демона и встал за спиной у Магистра.

* * *

«Дорогая мама, – Ахиока сидела у себя в каюте и аккуратно выводила буквы на листах дорогой английской бумаге. Позолоченная чернильница и тонкая, ажурная перьевая ручка с чернилами изысканного зеленовато-коричневого цвета появились у нее на столе благодаря услужливому матросу. Его звали Джеймс, и он всегда был с ней любезен. – Я только сегодня поняла, что, возможно, больше тебя никогда не увижу. Ты мне всегда говорила, что когда приходит что-то новое, то старое остается в прошлом просто потому, что ему больше не находится место. Мне так жаль, что мы мало с тобой общались! Ты всегда была занята домом, братом и сестрой, папой, своей работой в лавке. И даже когда я видела, что ты сидишь у себя в комнате, и подходила к тебе поговорить, то ты начинала спрашивать про школу и мои отметки. Как будто это было самым важным для тебя! А мне хотелось поделиться с тобой тем, что со мной происходит на самом деле. И это была не школа и даже не мои постоянные ссоры с сестрой или братом. Мне хотелось рассказать тебе о магии. Но тебя всегда пугали эти темы. Наверное, потому, что папа мог услышать наши разговоры и снова начать кричать.

Но я все равно очень тебя люблю! Гийом, мой похититель, говорил мне, что я смогу приходить к тебе в астрале. Или писать тебе письма, а потом сжигать и отпускать пепел по ветру. И что эти послания придут к тебе и поселятся в глубинах твоего разума. Я не очень понимаю, что такое глубины ума, но он говорит, что это то, что является основой для наших мыслей и чувств. Пусть глубины твоего ума знают, что со мной все хорошо! Я скоро буду жить в Лондоне, и меня учит самый настоящий учитель магии. И он ко мне очень добр! У нас с ним была связь в прошлых жизнях, поэтому сейчас мы тоже связаны, но уже по-другому. Я часто думаю о нем, иногда даже представляю, что он мой настоящий отец, который потерял меня много лет назад, а сейчас нашел. Но мне все равно грустно думать о том, что я больше не вернусь к вам с папой и не увижу школу и своих подруг. Да, мое прошлое уже не вернется. А будущее непонятное. Я буду тебе еще писать. И рассказывать, что со мной происходит. Береги свое здоровье, и пусть папа подарит тебе красивое платье на твой день рождения. Я видела, как ты его примеряла в магазине модной одежды. Целую тебя крепко-крепко! И очень люблю!»

Ахиока вздохнула, отложила перо и налила себе лимонного напитка из высокого графина. Да, Гийом был прав – письма приносят облегчение: ей стало чуть-чуть легче. Потом она взяла письмо и большие каминные спички, вышла на палубу и сожгла письмо, как велел Магистр. Удовлетворенно кивнув улетающему пеплу, она отправилась завтракать. Запах свежей выпечки и ароматного кофе манил, да и Эдвард еще вчера обещал составить ей компанию.

– Вас учили в школе тому, как важна собранность и концентрация во время ритуалов?

Гийом раздраженно наблюдал за тем, как Ахиока старается сформировать в астральном пространстве образ Эдварда, который выходит на палубу и отдает приказ матросам