Шрифт:
Закладка:
— Я знаю, чего ты хотел. Уходи.
— Но я просто хотел поговорить о старых добрых временах, когда я и ты…
— Я слышала, что твоя супруга — грязерожденная с ветролома. Но и она не должна жить с предателем.
Моя надежда на любовное приключение с Саной разбилась так быстро, что я не успел расстроиться.
Я словно протрезвел от буйства гормонов.
«Ничего, — рассудил я. — Можно и потерпеть. Можно воздержаться. Просто надо взять себя в руки… Впрочем, нет. В руки себя брать не надо».
О, Создатели, как же хочется во дворец Ач-Чи!
Размышляя, я почему-то оказался не у двери своей комнаты, а у покоев Реоа. Поддавшись необдуманному порыву, постучал.
Целительница открыла сразу, будто стояла под дверью. На лице её я не заметил ни надежды, ни радости от моего появления. Не было на нём и следов слёз, которые должны быть из-за её постоянно меняющегося настроения.
— Опять ты? — резко пропищала она.
— Я это, я тут подумал…
— Хочешь меня ещё раз наказать?
— Да. То есть — нет. Я хотел поговорить о старых добрых временах, когда ты и я…
— Знаю я, чего ты хотел. Иди дальше.
И Реоа с лёгкостью закрыла тяжёлую трёхметровую дверь покоев. Будто применила «Тяжёлый Удар». Или будто ей кто-то помог.
Я приложил ухо к дверной щели. Прислушался — кто мог быть с Реоа? Сначала я услышал шорох, потом резкий писк — через щель целительница прокричала в моё ухо:
— Я всё вижу, Самиран. Уходи.
Я отскочил от двери. Потирая оглохшее ухо, пошёл по коридору. Будто решил проверить охрану дворца. В конце коридора должен стоять ночной дозорный. Кто дозорный этой ночью?
«Пендек», — напомнил Внутренний Голос.
Но Пендека на посту нет. Неужели… Не может быть! Реоа не могла настолько измениться. Она отказывалась даже стоять рядом с грязерожденным. Уж тем более не будет с ним возлежать!
Скорее всего, Пендек покинул пост, чтобы поглазеть на статуи полуголой Морской Матушки. Ещё в первые дни нашего пребывания в Портовом Городе я заметил у Пендека интерес к религии сиабхи. Ради этого он ходил со мной и Реоа в Мир Вещей, надеясь узнать больше о богине.
Правда, теперь я подумал, что ходил он с нами вовсе не из-за Матушки.
✦ ✦ ✦
Я ожидал найти Пендека в зале со священными изваяниями богов сиабхи. Но обнаружил только Инара. Сложив руки на груди, он стоял напротив статуи Морской Матушки и мрачно смотрел на её каменные сиськи, накрытые золотыми раковинами.
— Любуешься? — спросил я.
— Хочу понять, самый старший, зачем низкие поклоняются столь отвратительному существу?
Я тоже мог бы спросить: зачем дивианцы поклоняются Двенадцати Тысячам Создателей, правда о существовании которых менялась с каждой новой религией?
— Глупцы, наверное?
— Это понятно, что глупцы, — с досадой ответил Инар. — Но даже глупцы знают, что опасно поклоняться выдуманной богине, когда перед ними ходят настоящие боги.
— Ты о высших людях?
— Наш гнев способен убить их всех. Наша милость способна осчастливить их. Но вместо наших изваяний, как это принято у ач-чийцев и других народов низа, портовые возводят идолы отвратительной каракатице и какому-то земляному червю.
— Подземный Батюшка, — поправил я.
— Да какая разница.
Я не ожидал от Инара таких мыслей. Мне он казался простым парнем, любителем повоевать, посмеяться и поухаживать за девушками. Инар был образованнее меня, в детстве у него было больше учителей, чем у Самирана. Вероятно, он не считал нужным разговаривать со мной о серьёзном?
— Быть может, сиабхи в нас не верят из-за того, что мы примелькались? — ответил я.
— Как это?
— Настоящее божество должно быть недоступным. Чем оно реже себя проявляет, тем сильнее в него верят. Желательно, чтобы вообще не проявлялось, как Морская Матушка. Тогда и вера в него будет нерушимой. А мы — что? То договариваемся с сиабхи, то торгуем, то…
О войне я умолчал, чтобы не дать лишний повод лазутчикам сиабхи.
Инар кивнул:
— То же самое сказал Котахи Патунга в своей речи после воинского смотра.
«Пусть мы сильнее низких, но мы слишком часто встаём лицом к лицу к ним», — напомнил мне Внутренний Голос.
Дав мне паузу на подсказку от Голоса, Инар продолжил:
— Получается, что Кохуру были правы, предложив Совету истребить всех портовых? Боги не договариваются.
Я неопределённо мотнул головой. Разговор о правоте Кохуру мне не нравился, я сменил тему:
— Не видел Пендека?
— Так он же в ночном дозоре на нашей половине дворца?
— Его нет на месте.
— Самый старший, я всегда говорил: нельзя доверять грязерожденному.
— Пендек — наш товарищ по отряду.
— Это так.
— Тогда почему я не могу ему доверять?
— Ну, хотя бы уже потому, что он пренебрёг обязанностями?
— Мы все иногда ошибаемся, — сурово возразил я. — Если Пендек виноват, то будет наказан.
— Ага, если прямо сейчас низкие готовят на нас нападение, а Пендек их не увидел? Прямо сейчас враги режут глотки нашим спящим друзьям. Реоа, например.
— Почему именно ей?
— Ну, был бы я низким убийцей, прирезал бы её первой. Очень уж у неё голос противный.
Инар шутил, но была доля правды в его словах. Можно пренебречь охраной на летающей тверди. Там нам угрожали лишь старшие воины, затеявшие очередное поучительное нападение на спящий в казарме отряд молодых бойцов. Но в низких царствах нужно быть начеку даже во дворце царя. Особенно во дворце.
— Не объявить ли тревогу, самый старший?
— Нет. Я не думаю, что сейчас кто-то режет глотку Реоа.
(Скорее Пендек делает с ней кое-что другое).
Я развернулся и пошёл обратно.
Инар окликнул меня:
— Кстати, Самиран, давно хотел спросить. Ты ведь не раз испытывал близость с Эхной?
— Ну?
— Ты замечал особенность: когда с нею возлежишь, она начинает стонать и бормотать. Вроде бы немая, а бормочет! Иногда весьма громко, но неразборчиво. Замечал?
— Да, было что-то такое, — буркнул я. — Ну, мне пора спать.
— А я вот хочу понять, чего она там бормочет?
Я окончательно расстроился: со мною Эхна никогда не стонала. Инар довёл глухонемую до экстаза! Всё-таки он победил меня…
Рассерженный совокупностью мелких неприятностей, я решил наказать Пендека. Защищая грязерожденного парня от нападок товарищей, я подал ему
