Для самого же императора это был личный триумф – ведь он как-никак считался магистром ордена Святого Иоанна Иерусалимского и одновременно правителем острова Мальта. Правда, сначала французы, а потом англичане нагло умыкнули у него его владения. С французами Павел сумел договориться, а британцев пришлось выбивать с оккупированных владений императора силой оружия.

Я еще несколько дней назад по своим каналам получил известие о нашей победе, но не стал торопить события и терпеливо дожидался момента, когда о славной победе русского оружия официально будет доложено царю. И наконец, дождался…

Павел радовался, как ребенок. Я знал, что в этом человеке, который был самодержцем и почтенным отцом большого семейства, все еще живет непоседливый и шустрый пацан, который весьма непосредственно выказывает свои чувства. Сейчас Павел просто сиял, словно выиграл в лотерею миллион.

– Василий Васильевич! – воскликнул он. – Радость-то какая! Наши славные войска отбили у неприятеля Мальту! Британский гарнизон сложил оружие и сдался в плен. Захвачены орудия и знамена. Нашим морякам достались вражеские корабли, не успевшие покинуть гавань Валлетты.

– Победа и в самом деле полная, ваше величество, – ответил я. – Россия теперь имеет прекрасную военно-морскую базу, опираясь на которую, можно контролировать судоходство в центральной части Средиземного моря.

– Именно так, Василий Васильевич, именно так! – воскликнул Павел. – Я никогда не забуду то, что вы сделали для того, чтобы наступил столь долгожданный для меня день! Все ваши друзья будут достойно награждены. Только кого и чем я награжу, пока говорить не буду. Пусть это будет для всех сюрпризом.

– Первый консул тоже желал бы отметить храбрость и мужество наших воинов, – заметил я. – В ближайшее время во Франции будет учрежден орден Почетного легиона. Бонапарт сообщил нашему представителю в Париже майору Никитину о том, что в числе первых удостоенных этой наградой будут и участники взятия Мальты.

– Гм, – озабоченно произнес император, – надо сделать так, чтобы Первый консул не опередил нас.

– И еще, – добавил я, – не надо забыть и тех, кто, хотя лично и не штурмовал укрепления Валлетты, и не сражался в море с британскими фрегатами, своим трудом приблизил нашу победу. Взять, к примеру, мадемуазель Иванову, которая учила русских солдат ведению войны в горах, господина Кулибина, чьи фонари освещали нам путь к твердыням Мальты, господина Иванова, чьими руками были созданы грозные мины, с помощью которых был потоплен британский корабль у острова Менорка. И наконец, тех наших людей, которые, рискуя жизнью, служили, как говорится, в тылу врага – у нас их называли «бойцами невидимого фронта». Речь о Джулиане Керригане, который сумел внедриться в английские секретные службы, и о Джоне МакКриди, также оказавшем нам неоценимые услуги. А также об Иване Мартынове, известном в Америке как Джон Мартинс. Именно он профинансировал покупку нами клипперов в Североамериканских Соединённых Штатах и наём экипажей – и он – изобретатель, каких мало. Он надеется вернуться на Родину и заняться изобретательством уже в интересах нашей державы.

– Разумеется, Василий Васильевич, я всем воздам по заслугам, – кивнул Павел, – можете в этом не сомневаться. А пока будем праздновать нашу победу. Считайте, что я пригласил вас сегодня вечером к себе, чтобы в семейном кругу поднять заздравный кубок за тех, кто к ней имеет отношение!

Я вспомнил строки Николая Гумилева и с удовольствием процитировал их Павлу:

Словно молоты громовые

Или воды гневных морей,

Золотое сердце России

Мерно бьется в груди моей.

И так сладко рядить победу,

Словно девушку, в жемчуга,

Проходя по дымному следу

Отступающего врага.

– Это чьи стихи? – спросил у меня император. – Я их раньше не слышал.

– Их напишет через сто с лишним лет один поэт, который добровольно пошел на фронт и храбро сражался с неприятелем. Так что слова его пропущены через сердце.

– Василий Васильевич, вы не могли бы познакомить со стихами ваших пиитов? – Павел внимательно посмотрел на меня. – Я так мало знаю о том, как жили вы в своем времени. Могу только отметить, что хотя многое из ваших обычаев и нравов для меня не совсем понятно, но в них все же есть нечто, что вызывает любопытство. Так что не забудьте – я жду вас сегодня у себя. И прошу передать приглашение генералам Баринову и Михайлову. Не забудьте господина Иванова и его прелестную дочь. Хотя постойте, я собственноручно напишу ей приглашение – так оно будет лучше…

Как вы сказали? «И так сладко рядить победу, словно девушку, в жемчуга…» Кажется, я знаю, что подарить мадемуазель Дарье. Впрочем, вы узнаете об этом сегодня вечером. Пока же ступайте с Богом…

Эпилог

1 (12) ноября 1801 года. Санкт-Петербург. Михайловский замок. Василий Васильевич Патрикеев, журналист и канцлер Мальтийского ордена

«Материализация духов и раздача слонов» прошла сегодня днем в стольном граде Петра. Правда, не все достойные наград и поощрений успели добраться до Санкт-Петербурга. А император спешил – ему не терпелось излить свою щедрость на героев взятия Мальты.

Отслужив благодарственный молебен в еще старом, построенном при Анне Иоанновне в стиле барокко Казанском соборе на Невском, все приглашенные на торжественную церемонию вручения наград направились в Михайловский замок. Среди удостоенных оказались наши попаданцы, Иван Кулибин и Саша Бенкендорф. Свою долю славы получили графы Аракчеев и Ростопчин.

Мы заранее договорились не вести деловые разговоры во время церемонии и банкета. Но так уж получилось, что договор сей нарушил сам император.

Но сначала он зачитал указ о награждении меня орденом Святого апостола Андрея Первозванного.

Вот те раз! Я, конечно, рассчитывал на щедрую награду, но награждение меня высшим орденом Российской империи… К тому же, став кавалером этого ордена, я автоматически становился кавалером двух младших орденов – Святого Александра Невского и Святой Анны 1-й степени. И еще, согласно статуту ордена: «Кавалеры ордена считаются все в 3-м классе государственных чинов, то есть наравне с генерал-лейтенантами, хотя бы по службе находились и ниже».

Орденами Святого Александра Невского были награждены наши генералы – Баринов и Михайлов, и майор Никитин, прыгнувший с ходу в генеральские чины. Лейтенант Сапожников получил звание капитан-лейтенанта и орден Святого Георгия 3-й степени.

Все прочие попаданцы, как говорилось в таких случаях в наше время, получили ценные подарки. Дарье Ивановой царь преподнес роскошное жемчужное ожерелье, а ее жениху – о том, что Саша Бенкендорф просил у ее отца руки дочери и