«Благородный крысолов! — совсем тихо прошептал Эль-Эхрейра. — Это я, фея Вау-Вау!»

Запах, идущий от Эль-Эхрейры, произвел наконец на Раусби должное впечатление. Он принялся бегать по двору кругами.

«Ах, фея Bay-Bay! — пролаял Раусби Вуф, исходя слюной. — Ах, какой от вас аристократический запах! Я не ошибся, это и в самом деле аромат дохлой кошки? А какой нежный оттенок придает ему запах тухлого верблюда! О эта роскошь и благодать знойного Востока!»

— А что за штука этот верблюд? — спросил Лохмач.

— Не знаю, но рассказчик, от которого я слышал эту историю, говорил именно так! — заметил Одуванчик. — «О благородный пес! — продолжал Эль-Эхрейра. — Будь же достоин милости королевы! Я принес тебе доказательство ее расположения, но ты также должен подвергнуться испытанию! На дальнем конце огорода лежит груда говядины, настоящей говядины, Раусби Вуф! Мы, собаки-призраки, приносим вполне земные дары благородным животным вроде тебя! Ступай — отыщи и вкуси наш дар! Я постерегу вместо тебя твой огород!»

Холод залезал Раусби в самый желудок, и он ужасно хотел мяса, но хозяин велел ему стеречь огород, и он колебался.

«Ах, так! — сказал Эль-Эхрейра, — Что ж! Я удаляюсь! В соседней деревне живет еще один пес!» — «Не уходи, фея Bay-Bay! Я верю тебе! Я бегу!» — пролаял Раусби и огромными скачками ускакал прочь.

«Ну что, хозяин? Пошли за капустой? — спросил Рэбскеттл. — Надо не зевать!» — «Что ты, Рэбскеттл! Разве возможен тут обман! Стыдись! Мы охраняем чужой дом!»

Они долго ждали. Наконец Раусби Вуф вернулся, облизывая пасть и ухмыляясь. Он подошел к забору и обнюхал его.

«Огород цел и невредим! — объявил Эль-Эхрейра. — Я доложу королеве, что ты оказался достойным ее милости. Завтра она отправляется на Волчий Фестиваль и проездом будет здесь!» — «О фея Bay-Bay! — завыл Раусби Вуф. — Я р-р-рад! С каким восторгом я буду перед королевой пресмыкаться! Как униженно буду валяться по земле! Как верноподданно буду заискивать!» — «Наберись терпения до завтра!» — сказал Эль-Эхрейра.

Кролики спрятали нос возле огорода, и им пришлось повозиться, чтобы на другой день снова подготовить его для Раусби Вуфа. Убедившись, что хозяин ушел, они осторожно подошли к забору. Раусби Вуф топтался взад и вперед возле двери в кухню, а клубы пара вылетали у него из пасти. Едва Эль-Эхрейра раскрыл рот, как Раусби Вуф улегся на землю и заскулил от верноподданнического восторга.

«Ее величество летит сюда на крыльях ночи, Раусби Вуф! — сказал Эль-Эхрейра, высунув свой резиновый нос. — Знаешь ли ты перекресток на деревенской улице?» — «Да, да! — завыл Раусби Вуф. — О, разрешите мне показать, как я умею подхалимничать, дорогая фея Вау-Вау!» — «Жди королеву на перекрестке!» — сказал Эль-Эхрейра. «Ур-р-ра! — вскричал Раусби Вуф. — Я распластаюсь ниц, как червяк! Я буду скулить, как нищий, кривляться, как королевский шут, как… дурак!» — «Это точно!» — вслед ему заметил Эль-Эхрейра.

Как только Раусби Вуф убежал, Эль-Эхрейра зубами вытащил тряпку из дыры под водостоком, и кролики пробрались на кухню. В углу лежали огромные кучи капусты и репы. Они уже оттаяли, и восхитительный запах прямо валил с ног. Эль-Эхрейра и Рэбскеттл постарались вознаградить себя за те дни, когда им приходилось есть мерзлую траву и древесную кору.

«Замечательный парень этот Раусби, и какой преданный! — пробурчал Эль-Эхрейра с набитым ртом. — Пусть он подождет королеву подольше! А пока скушай еще репку, Рэбскеттл!»

На перекрестке Раусби Вуф, тревожно прислушиваясь, поджидал приезда королевы Дуропес. Наконец он услышал шаги, но увы! Это не были шаги призрачных собак — он распознал в них походку хозяина! По тупости своей он не вообразил, что надо удрать, и возвращавшийся домой хозяин схватил его за ошейник.

Раусби Вуф с самым глупым видом начал обнюхивать ему ноги, тычась в них носом. Хозяину показалось, что он разгадал намерения верного пса.

«Ты пришел меня встречать, старина! Отличный парень!»

Раусби Вуф попытался улизнуть, но хозяин взял его на поводок и увел домой.

Эль-Эхрейра не ожидал, что они так скоро вернутся. Он деловито начинялся капустой и услышал шаги, только когда повернулась дверная задвижка. Оба кролика едва успели нырнуть под груду корзин. У Раусби Вуфа был весьма унылый вид. Он не лаял и даже не почуял запаха кроликов, хотя этот запах витал по кухне, забивая запах горящих дров и кладовой. Он улегся на свою подстилку, а хозяин занялся приготовлением какого-то зелья.

Эль-Эхрейра решил улучить минутку, когда можно будет юркнуть в дырку в стене. Однако, напустив дыму из белой палочки и попивая свое зелье, хозяин заметил, что из дырки тянет сквозняком. К ужасу кроликов, он схватил тряпку и накрепко заткнул дыру. Затем допил свое питье и пошел в спальню.

Сначала Раусби Вуф, подвывая, царапался в двери, но затем улегся на подстилке возле огня и затих. Эль-Эхрейра и Рэбскеттл тихонько пробрались вдоль стены и спрятались за железным ящиком под умывальником.

«О Раусби Вуф!» — зашептал Эль-Эхрейра. Услышав знакомый голос, Раусби немедленно вскочил.

«Ты ли это, фея Вау-Вау!» — вскричал он. «Как жаль, что тебя постигло разочарование! Ты так и не встретил королевы, мой друг! — лицемерно протянул Эль-Эхрейра и прибавил: — Однако это еще полбеды! А сейчас нам грозит настоящая беда! Твой хозяин может заболеть чумой!» — «Какой ужас! Как же мне спасти его?» — с тревогой осведомился Раусби. «В животном царстве у нас есть смертельные враги, да поразит их беда! Всех злее крысиный король Великан! Он боится открыто воевать с нашей королевой, но потихоньку копит яд и сеет страшную заразу. Ненавистный Великан послал своих волшебных крыс летать на тучах и разносить чуму! Я пришла предупредить тебя! Правда, крысиная зараза для тебя не опасна, но она может погубить твоего хозяина!» — «Что же мне делать, фея Вау-Вау?» — провыл Раусби Вуф. «Заразу можно уничтожить колдовством! — отвечал Эль-Эхрейра. — Если собака из плоти и крови четырежды обежит вокруг дома, лая при этом изо всех сил, то чары сгинут! Но увы! Ведь ты взаперти! Значит, все пропало!» — «Ничуть не пропало!» — пролаял Раусби.

Тут Раусби Вуф стал так громко лаять, что и мертвый бы проснулся. Уголь вывалился из печи, и задрожали стекла. Хозяин с топотом промчался вниз