где бандиты могли спрятаться и переждать волнения, попросту сжигались коктейлями «Молотова» с примесью напалмовой смеси. «Даунтаун» горел, а мафиози сходили с ума от злости и страха, не в силах вычислить центр управления, чтобы отомстить. Собственно, его и не было. В отделении остались лишь работники архива и пара ребят на случай экстренной обороны, а лагерь с пленными охранялся всего одним человеком. Мной. Собственно, любая банда, решившая отбить своих людей, также безжалостно уничтожалась мной еще на подступах к охраняемой территории.

Телефон начальника разрывался от входящих звонков. Звонили из отдела центральной власти, госбезопасности, может быть, даже президента. Но трубку никто не брал. Не до того было. А лично добраться до нас, чтобы прояснить ситуацию было далековато. Да и стремно. Вот уже двое суток прошло с начала революции, а нас так никто и не навестил, хотя время было.

— Почему никто не приезжает разобраться, командир? — словно читает мои мысли Второй. Мы стоим на опушке наблюдательного пункта недалеко от лагеря. С прибывающими туда задержанными разбираются довольно быстро: гражданских тут же переводят в закрытый и защищенный бункер, чтобы попозже распределить по месту жительства, а прочий сброд, бомжей, шантрапу, челнов бандитских группировок, мародеров и остальных быстро и ловко раскидывают на открытой территории. Места в бункере немного, поэтому преступникам туда вход заказан. Девушки из архива и служб розыска работают не покладая рук, вычисляя личности пленных. Разговор с ними короткий — те, кто сильно не выделяется списком нарушений, немедленно отправляется на трудовые работы: восстанавливать дороги, месить цемент, класть бетон и прочие. А вот закоренелых бандитов, местных «воров в законе», мини-боссов, убийц, наркоторговцев и прочих, которым раньше все сходило с рук, ведут в другое крыло бункера, где сильно и жутко пахнет кровью и смертью. Там работает расстрельная бригада, очищающая землю от ходячего дерьма. Жестоко? Да. Но действенно. Мы очищаем город, а мирными способом сделать это невозможно. Впрочем, никто не жалуется, напротив, я замечаю облегченные ухмылки на лицах тех, кто отправил на тот свет очередную партию торговцев белым порошком.

Но это мелочи. Нам предстоит куда большее. К нам приходят мирные жители, которые изо всех сил пытаются чем-либо помочь перевороту. Добровольцев — тьма-тьмущая, припасами просто завалили. Половина моих подопечных, оставшихся на базе, уже вовсе занимаются ускоренными тренировками салаг, подающих надежды. Думаю, скоро, очень скоро, мое участие во всем этом уже и не понадобится. Но сначала надо отрубить гидре мафии все головы и вырвать сердце. А находится оно в центре сосредоточения власти — столице Японии.

Описывать происходящее — значит, заливать страницы кровью. Ее столько, что мирные граждане опасаются покидать свои дома без вооруженной поддержки. С каждым часом сопротивление бандитов слабеет, а сдающихся на милость победителей все больше и больше. Число бесплатных работников растет с каждой минутой, а грохот выстрелов постепенно стихает. Наконец, наступает тот долгожданный час, когда «молотов» разбивается о стену укрепления последнего наркокартеля, сжигая тех, кто не успел или не захотел сдаться.

— Мы… победили⁈ — спрашивает один из бойцов, осматривая выжженные окрестности. — Мы победили! Победили! Город свободен!!!

Половина города лежит в выжженных руинах, половина поспешно отстраивается усилиями сдавшихся преступников. На их охране стоят уже не мои подчиненные, но бойцы Сопротивления — вчерашние гражданские, так или иначе пострадавшие от бандитов. Любая попытка к бегству или отлыниваю от работы тут же строго карается. У людей чешутся руки отстрелить преступникам какую-нибудь часть тела, поэтому беглецов и лентяев среди работничков нет. Мэр города сбежал еще в самом начале действий, поэтому во главе временно находится Первый под своим собственным именем. Как я и обещал, их семьи находятся в защищенном мной бункере.

— Еще нет, — осаживаю радостного воина. — Мы лишь захватили плацдарм. Самое сложное еще впереди.

Одновременно даю команду Максу связаться со всеми нашими. Ровно через час все мои бойцы, кто принимал участие в освобождении города, собираются в отдельном здании лагеря. Раздаю ценные указания половине из них, выделяя десятку лучших.

— Разойтись и приступить к выполнению боевой задачи! — рявкаю я. — Кого назвал — останьтесь.

Трачу еще полчаса, подробно разъясняя каждому нашу общую цель и конкретные действия. Они несложные: взять и удерживать под контролем определенные службы в разных точках некоторой области карты. Конечно, ценность этих точек известна пока лишь мне одному, но как только бойцы прибудут на место, то сразу поймут, как высоко мы замахнулись. Впрочем, я уверен, что ни один из них не отступит.

Как ни странно, но в этом городке есть своя военная часть, правда, за последние годы больше напоминающая ферму. Сейчас там поспешно наводят порядок, а мы временно забираем единственный грузовой вертолет, битком забив его оружием и боеприпасами, заказанными, естественно, за мой счет у теневых торговцев. Вторая фаза военного переворота начинается прямо сейчас. Помнится, кто-то из журналистов рассказывал о готовящемся референдуме, на котором будет присутствовать сам Президент? Будет интересно туда прийти, пусть даже меня никто не приглашал.

Все остальное получается до ужаса просто и обыденно. Опыт военных переворотов у меня уже есть, но в данном мире свержения власти не требуется. Одно мое появление в общем зале референдума с заявлением, что мои люди контролируют сто процентов пусковых ядерных шахт, приводит к безоговорочной капитуляции правительства. Естественно, этим дело не кончилось. Пришлось прошерстить Токио, а также ряд других не менее крупных городов, безжалостно выжигая мафиозные гнезда, чтобы военный переворот в стране окончательно завершился.

Но, надо сказать, мы обошлись малой кровью. Нам повезло, что обленившиеся и расслабившиеся «крестные отцы» не восприняли нас как главную угрозу своему существованию, пусть и на примере одного города. Конечно, даже если бы они объединились перед лицом общей опасности, нас бы это не остановило, но неизбежно втянуло бы страну в кровавую междоусобную войну. Даже легче было, так как «городские» преступные сообщества перегрызлись между собой настолько, что не помогали друг другу даже когда их уничтожали прямо на глазах всех остальных.

Конечно, мы выжгли далеко не всех ублюдков, но изничтожили основных «отцов», в чьих руках была теневая власть над страной. Президент не зря занимал свое место, подхватив инициативу по усилению законодательной и исполнительной власти. Учитывая, насколько расползлись по всей стране преступники, наказания за бандитизм были многократно усилены, а в рамках военного положения и вообще полагался расстрел на месте. Если прибавить к этому активную поддержку мирного населения, можно сказать, что через год-два Япония станет догонит развитые сверхдержавы, встав на одну планку с