Шрифт:
Закладка:
Из дневников Нинель Лунд, виконтессы Флетчер
Апрель 1774 года, поместье Мозеби
Март прошел в тревожном ожидании, но мужчин до сих пор нет…Весна же и, правда, дружная: озимые зазеленели, Ларс дал отмашку начинать посевную яровых, Аннегерете стрижет овец и чешет коз.
Жеребенок Фрейи родился благополучно – хорошенький, игривый! Назвали Локи. Отец теперь буквально пашет за двоих, хотя кобыла вполне оправилась и не отказывается от работы. Ильзэ ушла в Хесне –не выдержала больше, сказала, картошку посадить надо, дом промыть, короче, делом заняться…
Я тоже вышла в поля: сад, огород, грядки, рассада –все руки пригодятся, да и когда устаешь физически, день и ночь пролетают…
То ли на фоне ожидания и нервов, то ли божий промысел, но нам с Ильзэ приснился похожий сон…Почти одновременно, как выяснилось позже.
Я видела большой зал, вроде как трон, на котором сидит довольно молодой мужчина с золотым обручем на темно- рыжих волосах. В зале несколько человек, среди них узнаваемы ярл, Эйнар, граф.
Еще присутствуют худой, болезненного вида, неприятный, разодетый в меха старик с посохом (сидит в кресле), какие- то явно придворные с серьезными лицами, юноша невысокого роста, бледный и будто испуганный, богато одетый плотный бородатый мужчина лет шестидесяти, недовольно смотрящий на похожую на него женщину в темном платье, всю в золоте и камнях, что- то яростно то ли доказывающую, то ли обвиняющую кого- то из слушателей – пальцем она тыкает по очереди во всех, но особенно злится на ярла, аж слюна летит в его сторону…
Вдруг граф с легкой презрительной усмешкой передает сидящему на троне …конунгу (?) несколько бумаг, что- то говорит, глядя на женщину и ее соседа слева, потом обращается к старику. Тот поджимает губы и отрывисто бросает фразу женщине…
И она как- то сникает, опускает голову на мгновение, а потом вдруг начинает хохотать, словно сумасшедшая! И смотрит на старика, говорит что- то едкое и неожиданное, отчего присутствующие начинают переглядываться недоуменно, а конунг разворачивает полученные бумаги, просматривает и задает женщине вопрос, лицо его темнеет…
Женщина выхватывает из рук старика посох, проводит по нему рукой, и он превращается в копьё, которое ненормальная поднимает и намеревается бросить в ярла! Она делает замах, что- то кричит, сверкая глазами, все смотрят на это в оцепенении, и вдруг старик рывком встает из кресла и бросается сзади на женщину, они падают , а копье, уже брошенное, изменив траекторию, летит в сторону трона…Крики, к упавшим подскакивают мужчины, конунг резко отклоняется, копье вонзается в спинку трона…
* * *
Я проснулась от собственного крика, в поту и дрожа всем телом. Единственное, что в тот момент смогло утишить рваное дыхание и помочь успокоиться – осознание, что никто не пострадал в этом кошмаре, если он был реальностью…
Ильзэ рассказала примерно тоже, только она больше слышала. Женщина кричала о ненависти к ярлу, Эйнару и, вообще, ко всем, сожалела, что не утопила их еще тогда, на пути к острову, обвиняла старика в том, что он пристрастен, обещала сделать СВОЕГО сына ярлом и конунгом, а когда Сигурд спросил, откуда у неё такая уверенность, Ингеборга (как поняла Ильзэ во сне) ответила, что у ЕЁ Гарольда такие же права на трон, как у сидящего там сейчас Магнуса, потому что он – ребенок предыдущего правителя, чьей любовницей она была до свадьбы…
Мы с Ильзэ пришли к выводу, что неспроста нам снились эти сны, и нужно дождаться наших мужчин, сколько бы на это не потребовалось времени. Главное – там, во сне, они были живы…Господи, пусть так и будет!
Глава 59
Приближалась Пасха: рукодельницы готовили новые модели на продажу во время весенней ярмарки в городе, Сорен и пришедшие на помощь дочери Ларса (повзрослевшие и остепенившиеся) отмывали особняк, Айрис дошивала Нине новое платье (траур закончился!).
Нина с Идой и Трюгве радовались тянущейся к солнцу молодой зелени и активно пололи столь же жизнеспособные сорняки на грядках, когда…
- Госпожа Нинель, там корабль! –задыхаясь от быстрого бега, в сад влетел Мадс Петерсен. – Корабль! Бросил якорь недалеко от Хесне, ребята уже начали лодками груз перевозить! Мама, мама, отец вернулся!
Ида с Ниной так и замерли! Потом переглянулись неверяще и, как были – потные, с грязными руками, в передниках, подорвались навстречу мальчишке.
- Какой корабль? Почему в Хесне? – выпалила Нина.
- Ты видел отца? Он один? – одновременно прокричала Ида.
Мадс, довольный и возбужденный, закивал так активно, что из хвостика на голове рассыпались густые волосы.
- И отец, и дядя Йорген, и дядя Эйнар, и …– пацан перевел взгляд на госпожу. – Тетка Ильзэ как увидела их, давай плакать! Вцепилась в Эйнара и ..ну..отца его, не помню, как зовут…Пока, кричит, не проверю, что вы настоящие, не отпущу! Мне велели сюда бежать, сказать…Там еще какой- то старик и пацанов двое незнакомых…
У Нины сердце стучало так сильно, что того гляди из груди выскочит. Она посмотрела на Иду – та была тоже заметно взволнована: дышит часто, передник мнет…Что делать? – эту мысль женщины видели на лицах друг друга.
Потом опомнились, рассмеялись сквозь брызнувшие слезы, и давай обниматься! Дождались! Забывшись, вытирали слезы испачканными в земле руками, перемазались знатно, развеселились еще больше, после чего, бросив грядки на улыбающегося Трюгве, разбежались в разные стороны умываться и переодеваться: в том, что скоро путешественники будут в Мозеби, никто не сомневался.
Мадс же понесся в конюшню, на ходу сообщая всем живущим о возвращении отца, необходимости запрячь повозку и отправиться в Хесне за грузом. Стражи, уборщицы, Гуннар на каталке громко радовались и развили бурную деятельность по подготовке к приему дорогих возвращенцев, не обратив никакого внимания на упоминание о незнакомых пассажирах корабля…Не до них!
* * *
На что способны люди ради большой власти и больших денег? Риторический, по сути, вопрос, и не потому, что не требует ответа, а потому, что ответ очевиден – на ВСЁ. Конечно, это касается лишь определенной «породы» людей, слава богу! И здесь не важен исторический или пространственный аспект: там, где живут представители человечества, всегда найдутся те, кто не мыслит себя вне этих общественно- материальных категорий.
Продать, предать, убить себе подобных, невзирая на число или степень близости –почему бы нет, если это цена получения желаемого? Кто просил их вставать на пути к могуществу конкретного индивида? Такова их судьба, все просто. И в отношении внутрисемейных
