11. ТРИУМФ ВЕЛИСАРИЯ

После поимки конунга Гелимера византийский главнокомандующий счел миссию выполненной и написал базилевсу письмо, в коем просил позволения возвратиться в Константинополь.

К тому времени несколько военачальников состряпали Юстиниану донос, что Велисарий желает захватить Африку и отделить ее от империи. Базилевс не придал значения пасквилю. Он направил Велисарию послание, в котором предоставил полководцу действовать по своему усмотрению. Командующий мог остаться в Африке для дальнейшего ее закрепления за империей или вернуться.

Осведомители Велисария работали, однако, достаточно хорошо. Они узнали о доносе. Дело в том, что заговорщики подстраховались и направили базилевсу сразу два пасквиля на двух кораблях. Один корабль добрался до Константинополя без приключений, а другой вызвал подозрения и был задержан в Карфагене. На корабле нашли злосчастное письмо. С его содержанием ознакомился Велисарий, а потому поспешил в столицу, чтобы встретиться с Юстинианом, узнать его настроение и если нужно — оправдаться перед императором.

Оправдываться не пришлось. Юстиниан прекрасно понимал, что после разгрома восстания «Ника» нужно предъявить народу громкий успех, а также победоносного полководца. Базилевс не жалел наград и похвал.

Константинополь порадовали невиданным зрелищем. Город отстраивался заново после погрома. В него шли поселенцы из деревень. Они возводили усадьбы, разбивали сады и скверы. А в центре города строился огромный и величественный храм Святой Софии на месте прежнего, разрушенного в ходе боев. Но люди по-прежнему вступали в партии цирка и жаждали зрелищ. Скачки на ипподроме были временно запрещены. Для развлечения масс требовалось выдумать что-то новое. И вот герой Велисарий вошел в город как древний триумфатор.

Он со своими воинами шествовал по центру города пеший. Это противоречило древним обычаям. Например, в Древнем Риме ординарным гражданам было принято ходить пешком или, в крайнем случае, передвигаться в паланкине, который тащили рабы. Смысл триумфа состоял в том, что триумфатор получал право проехаться на колеснице по пешеходной зоне, которой был весь город. С Велисарием поступили иначе. Он вышел из своего дома пешком, возглавил процессию и направился в сторону цирка. Цирк был полон зрителей, и триумф полководца стал своего рода театральным зрелищем. Велисарий прошел от того места, где начинают состязания, туда, где находился трон базилевса.

Носильщики волокли добычу, чтобы порадовать чернь. «Среди добычи можно было видеть вещи, которыми обычно пользуется государь, золотые троны и повозки, на которых, как предписывал обычай, разъезжала супруга базилевса, большое количество украшений из драгоценных камней, золотые кубки и все другое, что нужно для царских пиров, — перечисляет Прокопий. — Везли также и много десятков тысяч талантов серебра, и огромное количество царских сокровищ (…все это, как было сказано раньше, Гизерих награбил в римском Палатии). В их числе были и иудейские сокровища, которые наряду с многим другим после взятия Иерусалима привез в Рим Тит, сын Веспасиана».

Увидев их, какой-то константинопольский еврей тотчас обратился к одному из родственников базилевса, присутствовавших на торжестве:

— Мне кажется, не следует помещать эти вещи в царском дворце. Не полагается им находиться ни в каком-либо ином месте, кроме того, куда много веков назад их поместил иудейский царь Соломон. Поэтому Гензерих захватил царство римлян, а теперь ромейское войско овладело страной вандалов.

Еврей прозрачно намекал, что сокровища и святыни древнееврейских храмов приносят несчастье владельцу, как нибелунги приносили смерть своим обладателям.

Об этом донесли Юстиниану. По свидетельству Кесарийца, благочестивый базилевс «устрашился» и спешно отправил реликвии в христианские храмы Иерусалима. Если это так, честь и хвала Юстиниану! Он вернул древнееврейскому городу культурные ценности. Интересует другое. Не на себя ли намекнул Прокопий, говоря о мудром еврее? Знающие люди понимали намек.

А по арене вели пленных. Среди них шагал Гелимер, «одетый в накинутую на плечи пурпурную одежду». Рядом понуро брели его родственники и некоторые вандалы. Когда Гелимер поравнялся с кафизмой и увидел базилевса, восседавшего высоко на престоле, а рядом — трибуны, заполненные народом, он утратил присутствие духа. Экс-конунг повторял, чуть переиначив, слова Писания: «Суета сует и всякая суета». Гелимер подошел к императорскому трону; с вандала сняли пурпурную одежду, заставили пасть ниц и совершить поклонение базилевсу Юстиниану. То же самое сделал Велисарий, как бы моля базилевса сжалиться над конунгом. Таков был сценарий. Наверняка его разработала Феодора, склонная к театральным эффектам.

Прощение было даровано. «Базилевс Юстиниан и базилисса Феодора одарили всех детей Хильдериха и его родственников, а также всех потомков из рода василевса Валентиниана достаточными богатствами, а Гелимеру предназначили прекрасные земли в Галатии, разрешив жить там вместе с ним всем его родственникам, — пишет Прокопий. — Однако в число патрикиев Гелимер не был зачислен, так как не захотел переменить своей арианской веры».

Гелимер сохранил жизнь, хотя и сошел с исторической сцены. А вандалы вскоре исчезли. Кто-то из них служил в византийской армии и погиб. Кто-то прятался в Африке у берберов и сложил голову в мавретанской войне, которая скоро разыграется в тех краях. «История вандалов закончилась ничем», — констатировал впоследствии французский историк Люсьен Мюссе. Но она и не могла чем-то закончиться. Такова судьба любой этнической химеры. Вандалов не жаль.

Вернемся, однако, к триумфу Велисария. Шествие в цирке было только началом празднеств. Затем Велисария назначили консулом и устроили триумф номер два, на сей раз более отвечавший древним обычаям. Полководца усадили в носилки, которые подхватили пленные вандалы, и пронесли по улицам столицы, а он бросал народу вещи из полученной на войне добычи. «В честь консульства Велисария народу удалось получить много серебра, золотых поясов и большое количество других предметов из сокровищ вандалов», — вспоминает Прокопий.

На этом торжества в честь покорения Африки завершились. Вскоре стало ясно, что с ними поторопились. Вслед за войной с вандалами развернулась борьба с берберами. Она растянется на 14 лет. Может, по этой причине Юстиниан больше не устраивал триумфов? Император боялся оказаться в смешном положении.

Что касается Велисария, скоро его ждал новый поход — против готов.