Шрифт:
Закладка:
При взятии Лозовой дроздовцы имели тяжелую потерю. Случайным преждевременным разрывом нашего же снаряда был убит командир 1-й Дроздовской батареи полковник Туцевич. При выстреле снаряд задел телеграфный провод и разорвался над головой полковника Туцевича. Весь изрешеченный, обливаясь кровью, он упал и через несколько минут скончался.
Похороны состоялись в городе Екатеринодаре, и его гроб был спущен в склеп собора рядом с гробом генерала Дроздовского. Когда Добровольческая армия оставляла, при своем отступлении с Кавказа, город Екатеринодар, дроздовцы ворвались в уже оставленный город и вывезли гробы с останками генерала Дроздовского и полковника Туцевича, которые были погружены на транспорт в Новороссийске и перевезены в Крым. В Крыму оба гроба были тайно погребены на Малаховом кургане в Севастополе, но на крестах стояли чужие фамилии. Во время Второй мировой войны кладбище на Малаховом кургане, при осаде города Севастополя, было перерыто воронками от разрывов тяжелых снарядов.
Необходимо отметить тот факт, что в тех освобождаемых селах и городах, которые до прихода частей Добровольческой армии со дня революции постоянно были под властью красных, население их особенно сердечно встречало добровольцев и части их пополнялись настолько, что в скором времени роты становились батальонами и т. д.
В это время, когда был занят город Белгород, шли бои за овладение городом Харьковом. Там находился Сводно-стрелковый полк{152} под командой полковника Гравицкого. При полку находилась 1-я Дроздовская артиллерийская батарея.
После Лозовой 1-й батальон офицерского генерала Дроздовского полка погрузился в эшелоны и двинулся на присоединение к полку, который к тому времени также значительно ушел вперед и находился в корпусном резерве в городе Изюме Харьковской губернии.
В то время когда происходили бои за овладение Харьковом, 3-я Дроздовская батарея участвовала с пластунами в наступлении на Константиноград. Недалеко от станции Кегичевка 14 июня красные пытались наступать, получив приказание от Троцкого во что бы то ни стало отбросить белых и занять Лозовую, но их попытка кончилась для них весьма плачевно. Они так бежали обратно, что на бегу бросали не только винтовки, но и шинели, сапоги, даже рубахи и фуражки, то есть все, что могло им мешать, и, сев на подводы, покатили полной рысью. Наши же пластуны, также на подводах, преследовали удирающих красных и за день продвинулись больше чем на 35 верст. Все коммуны из имений бежали в самый последний момент. В некоторых хуторах все же успели расстрелять целиком всех членов семей владельцев. Вечером большевики пытались взорвать железнодорожный мост, длиною около 50 саженей, но пострадал только один пролет. Подступы к Константинограду защищали силы красных свыше 15 тысяч, а с нашей стороны наступало всего лишь до 2 тысяч. 15 июня наши части подошли к городу и были всего лишь в 5–6 верстах от него. При своем бегстве возле Шахова красные, попав под пулеметный огонь, бросили два орудия и зарядный ящик с 168 снарядами, едва успев сесть на коней. Сейчас же из этих орудий был открыт огонь по большевикам. К 8 часам утра 15 июня город Константиноград уже был в руках белых. Первыми в город вошли разведчики 3-й Дроздовской батареи. На вокзале были найдены 11 трупов расстрелянных накануне большевиками заложников. Бежав из города, красные бросили еще одно орудие и зарядные ящики. Из Константинограда удалось поговорить по прямому проводу с Полтавой, занятой красными. Красные сильно ругались и пугали нас, говоря, что против нас пошлют курсантов и матросов, которые нам покажут, «где раки зимуют». Мы же им предложили быть поосторожнее со своими пушками, не бросать их так легко.
Население и здесь встретило своих освободителей очень радушно. Нередко раздавались такие фразы: «Наконец-то мы увидели свет», «Помоги вам Бог делать доброе дело», «Спасибо вам, что освободили нас» и т. д. Но что особенно было приятно услышать — это те заявления крестьян об их отношении к советской власти, на их порядки и бесконечные жалобы на коммуны.
В Харькове Дроздовские части простояли около двух недель и за это время шли усиленные занятия с новыми добровольцами. В конце второй недели стоянки в Харькове полковник Туркул с первым батальоном и батареей выступил на Золочев, где вели бой с красными стрелки сводного полка. Второй батальон с Якутским полком{153} выступил и повел бой под Богодуховом, а третий батальон под командой полковника Манштейна, наступая, вскоре занял Ахтырку. Так как помощь сводно-стрелковому полку не потребовалась и в районе Золочева он справился сам, полковнику Туркулу было приказано с его отрядом двинуться в район Богодухова, где задержалось наступление якутцев и второго батальона.
В этом районе бои шли в районе ст. Максимовка, и для поддержки якутцев туда, прямо с Дроздовского бала по случаю занятия Харькова, были спешно отправлены также и броневики «Дроздовец» (бывший «Товарищ Артем») и «Кубанец», которые ночью прибыли на ст. Максимовка и немедленно вступили в бои с красными, сбившими Якутский полк, наступавший на город Богодухов.
Только что сформированные из харьковской молодежи, но недостаточно обученные и необстрелянные якутцы не оказали достаточного сопротивления при контратаке красных и стали отступать. Броневики остановили наступление большевиков и удержали ст. Максимовка. Дня через два, когда с востока обозначилось наступление отряда полковника Туркула, якутцы перешли в наступление. Броневики, вырвавшиеся далеко вперед, влетели в Богодухов, где были захвачены штаб и знамя красного полка, а потом по дороге на Ахтырку обоз большевиков. Огнем броневиков полностью уничтожен китайский батальон красных.
Во время пребывания дроздовцев в Харькове жители и рабочие им рассказывали, что большевики постоянно пугали рабочих, говоря им, что если придут белые, то на всех
