После утверждения стратегии Южной Азии в августе 2017 года администрация Трампа быстро усилила давление на Пакистан, выдвинув целый список требований — от поддержки переговоров до прекращения деятельности Талибана и снижения напряженности в отношениях с Индией. В январе 2018 года Трамп объявил, что помощь в области безопасности будет приостановлена. Конгресс выполнил эту угрозу, отозвав 500 миллионов долларов, почти всю помощь США в области безопасности. Для возобновления помощи Помпео потребовал, чтобы Пакистан отказал талибам в убежище и добился от них политического урегулирования. Ограничение экономической помощи США было проблематичным для Пакистана в это время. У Пакистана был значительный долг из-за крупных военных и новых инфраструктурных проектов. Ему нужны были деньги США и помощь Международного валютного фонда, что также было маловероятно без поддержки США.

Баджва решил выйти из этого затруднительного положения, не поддавшись максималистским требованиям администрации Трампа и уступив в мирных переговорах. Пакистан не собирался отказываться от Талибана. Баджва был уверен, что талибы могут победить и что Китай поможет Пакистану независимо от действий США. Пакистанские генералы часто хвастались перед американскими генералами и дипломатами, что талибы выигрывают войну.

Однако Баджва был склонен к переговорам. Военные лидеры Пакистана давно хотели, чтобы Соединенные Штаты вели прямые переговоры с талибами. В Исламабаде в сентябре 2018 года, новоизбранный премьер-министр Имран Хан и Баджва были рады, когда Халилзад, Данфорд и Помпео представили свои планы двусторонних переговоров с талибами. Они сказали своим гостям, что талибы окажутся большими друзьями Соединенных Штатов, и рекомендовали Соединенным Штатам предложить полный военный вывод войск. Баджва и Имран Хан также не собирались расстраивать Соединенные Штаты, испортив процесс, который вполне мог умереть по собственной воле. Переговоры находились на очень ранней стадии и, скорее всего, потерпят неудачу. Лучше попытаться угодить Соединенным Штатам. Дружба с Соединенными Штатами кое-что значила. Наличие двух великих держав — Китая и США — увеличивало геостратегические возможности и рычаги влияния Пакистана. Маргинализация Соединенными Штатами в качестве некоего государственного спонсора террора — это не то, как пакистанское руководство хотело бы, чтобы его воспринимали на международной арене.

Более того, Баджва и Имран Хан могли согласиться на компромиссный мир, если бы он отвечал их условиям — преобладание талибов над афганским правительством, придерживающимся нейтралитета и отстраненным от соперничества между Индией и Пакистаном. Они не обязательно хотели, чтобы талибы выиграли войну силой. Компромисс мог быть лучше. Победа талибов несла свои риски. В борьбе за выживание против талибов бывший Северный альянс обратился бы к Индии за оружием, необходимым для спасения Кабула, что поставило бы Пакистан перед явным шансом долгосрочной опосредованной войны с Индией в Афганистане или, что еще хуже, протектората Кабула над Индией. Для Пакистана такой исход был бы хуже, чем компромиссный мир. Готовность Халилзада переписать афганскую конституцию была заманчивой. Пакистанцы считали Боннскую конституцию несовершенной. Новая конституция, созданная с участием пакистанцев, представляла интерес. Так что шанс на компромиссный мир, закрепляющий влияние Пакистана и сдерживающий Индию, может быть рассмотрен, особенно если это позволит ослабить экономическое давление Трампа.

С октября по конец декабря Халилзад трижды встречался с политической комиссией «Талибана». Ни одна из сторон не получила того, чего хотела. Халилзад отказался дать согласие на вывод войск. Талибан отказался пойти навстречу афганскому правительству или разорвать связи с «Аль-Каидой». Станекзай, глава политической комиссии «Талибана», сказал тогда приезжим афганцам, что «Талибану» не нужно дистанцироваться от «Аль-Каиды». Он сказал, что «АльКаида» является частью их организации и будет подчиняться инструкциям не действовать в Афганистане или за его пределами. Он также сказал, что талибы прекратят насилие только тогда, когда уйдут последние американцы События развивались медленно.

Затем Трамп в одиночку изменил направление переговоров. Приближались промежуточные выборы в ноябре 2018 года. Терпение Трампа лопнуло. Прямо перед ними он сказал Мэттису, что у Халилзада есть девять месяцев, чтобы договориться по Афганистану. Если к тому времени сделка не будет достигнута, он сказал, что выведет войска. Террористическая угроза впечатлила Трампа меньше, чем годом ранее. Когда ему говорили об этом, он бормотал: «Так все говорят… «8 ноября Совет национальной безопасности впервые за год собрался в Овальном кабинете для обсуждения ситуации в Афганистане. Это была еще одна боевая встреча. Трамп обрушился на генералов: «Стратегия была ошибочной, и совсем не там, где я хотел быть. Мы потеряли все. Это был полный провал. Это пустая трата времени. Это позор». Встреча завершилась без четкого решения. Мэттис и Данфорд ушли, уверенные в том, что Трамп выведет войска в течение года.

10 декабря произошло долгожданное событие. Трамп вызвал Мэттиса и Данфорда в Белый дом и приказал в течение нескольких недель вывести из Афганистана все войска, включая все, участвующие в контртеррористических операциях. Он сказал, что сделает соответствующее объявление в январе. Мэттис и Данфорд сказали Трампу, что это будет катастрофа. Трамп бил их по голове, объясняя «провал» их стратегии. Получив приказ, Мэттис и Данфорд руководили подготовкой плана вывода войск.

Ситуация накалилась неделю спустя, когда Трамп объявил, что выведет все американские войска из Сирии, где они сражались с Исламским государством. Мэттис и Данфорд не были заранее предупреждены об этом заявлении. Вдобавок ко всему, в СМИ появилась информация о том, что Трамп планирует вывести 7000 военнослужащих из Афганистана. Эта информация была не совсем точной; Трамп добивался полного вывода войск. Тем не менее, мир понял, что Трамп ищет выход из Афганистана.

Мэттис никогда не был сторонником проигрыша в войнах, он не хотел, чтобы над ним издевались. Он считал, что Соединенные Штаты должны быть в Афганистане, и был еще более решительным, когда дело дошло до Сирии, где «Исламское государство» представляло большую угрозу, чем талибы. Конгресс и СМИ восхищались Мэттисом как оплотом против самых опасных импульсов Трампа. Вместо того чтобы подчиниться, Мэттис подал в отставку в открытом письме, в котором содержалась язвительная критика в адрес президента. Конгресс и СМИ выразили серьезную озабоченность поведением президента. Трамп отказался от немедленного вывода войск из Афганистана. Он по-прежнему был намерен вывести войска, но хотел дать Данфорду, Миллеру и Халилзаду несколько месяцев.

После ухода Мэттиса госсекретарь Помпео стал политическим тяжеловесом. Помпео согласился с Трампом в том, что Соединенные Штаты должны покинуть Афганистан. Война его не интересовала. Он часто отвергал опасения по поводу возобновления убежища для террористов, говоря: «Мы вернемся, если понадобится», подразумевая, что Соединенные Штаты могут уйти, быть готовыми принять на себя любую террористическую атаку, а затем нанести ответный удар. Но он считал, что поспешный вывод войск