Я сказала, что она играет главную роль в нашем фильме, а Холли представила меня как продюсера. И вот мы стали кружить среди этой толпы киношников, наслаждаясь вином и вниманием, которое привлекали, между делом упоминая о том, что прямо сейчас снимаем фильм. Несколько человек закинули удочку насчет своих сценариев; несколько человек захотели узнать, кто представляет Холли. Происходило обычное голливудское общение, и, будучи в нужном настроении, при наличии достаточного количества алкоголя, время можно было проводить превосходно.

И тут, быстро оглянув зал, я заметила знакомую фигуру. Хьюго, оживленно беседующего с толпой народу, которого я не знала. А рядом с ним – как обычно по-рептильному собранного Зандера.

– Ох, черт, – выпалила я.

– Что? – Холли резко повернула голову туда, куда смотрела я.

– На двенадцать часов, – сказала я. – Хьюго и Зандер.

Я хотела спрятаться, но было поздно: Хьюго уже нас увидел. Вся окружавшая его толпа хлынула к нам.

– Вот же говнюк, не разрешил тебе слетать на племянницу посмотреть, – зло пробормотала Холли.

Через долю секунды она переменила выражение лица на приятное, которое профессионально сохраняла по умолчанию. Я попробовала сделать что-то в том же духе.

– Хьюго и Зандер! – широко улыбнулась она, когда они подошли.

– Ну и ну, какое совпадение, – улыбнулся Хьюго, надвигаясь на нас. – Не думал вас тут увидеть.

– Взаимно, – сказала я, поднимая бокал, чтобы с ним чокнуться.

– Завтра ведь рабочий день, – заметил Хьюго. – А мы тут знай жизнь прожигаем.

Хьюго представил нас своей компании: агентам, менеджерам, руководительнице отдела продакт-плейсмента. Кэрри, агенту, с которой я уже успела познакомиться за дорожками кокаина в гостиничном номере Хьюго. Узнав, что мы – звезда и продюсер нынешнего фильма Хьюго, его слушатели тут же благосклонно загудели.

– Что, девушки, сильные, наверное, ощущения – работать с таким новомодным режиссером, как Зандер?

Это сказал низенький, нахрапистый человек по имени Аарон. По его бесцеремонному, развязному поведению я поняла: агент.

Мы произнесли обычные одобрительные ни к чему не обязывающие пустые слова. Я добавила, что работаю с Зандером уже пять лет.

– А уж если и Хьюго с вами, – продолжал Аарон, игриво толкая того локтем. – Вот уж без кого никуда. Кто бы не убил за твои ресурсы? Сколько фильмов ты бы мог в этом городе финансировать.

– Тише-тише. – Хьюго погрозил коротышке пальцем. – Зачем же об этом трезвонить?

Компания рассмеялась.

Заговорила кучерявая топ-менеджер Лиза.

– Нет, правда, Хьюго. Я так рада, что ты наконец собрался. Приехал в Лос-Анджелес, поддержал хорошего режиссера.

– Да, – вдруг вклинилась я, движимая опрометчивым, безоглядным любопытством. – Почему ты этого захотел, Хьюго? Вложить деньги в фильм?

Хьюго с любопытством взглянул на меня и завел свою обычную пластинку, которую я слышала уже раз двадцать:

– Ну, Сара, как я говорил, когда мы познакомились в Каннах…

Не мешая ему трепаться о радостях кино, я изучала его завороженную аудиторию.

– Да, но в самом ли искусстве тут по-настоящему дело? – прервала его я. – Или во всем этом? – Я указала на окружавших нас людей, подняв свой бокал вина. – В тусовках, в роскоши… В женщинах?

Я подумала о заискивающе улыбающейся Джессике, примостившейся на барном стуле в нью-йоркском клубе. И о Кортни. Я видела, как он поглядывает на Холли.

От моего вопроса в его глазах засветилось отчетливое недовольство – и это доставило мне извращенное наслаждение. Мне захотелось еще его подразнить.

– Я, разумеется, не стану отрицать, что это придает киноиндустрии дополнительную привлекательность. Куда там недвижимости.

Он обвел собравшихся взглядом, ища согласия.

Аарон кивнул.

– Понятно – когда вкалываешь, как проклятый, хорошо, если тебя окружают красотки.

– И красавчики, – добавила Лиза. – Теперь в одни ворота не играют.

Снова смех.

Холли, единственная присутствовавшая актриса, нахмурилась.

– Так, погодите-ка.

Все повернулись к ней.

– Я актриса, я знаю, что должна выглядеть определенным образом. Но не думайте, что мы не способны на большее. Мы талантливы, мы много работаем. Мы тут не просто для красоты.

Компания на секунду смолкла.

– Послушай-ка, милочка, – сказал Аарон. – Я не сомневаюсь, что ты талантлива. Но пока мы все этого не увидим, мы будем видеть только твое лицо – и все.

Холли кивнула и улыбнулась, но я видела, что его покровительственный тон ее задел.

Заговорил Хьюго.

– А я вот не знаю, Холли. Я-то сказал бы, что в тебе привлекает внимание не только лицо. В тебе привлекает внимание характер.

– Что, хотите сказать, у меня характер плохой? – пошутила Холли, и компания захихикала.

– У тебя чудесный характер, моя дорогая, – протянул Хьюго. – Преуспевают те, кто и подладиться умеет, если нужно, те, кто играет по правилам. Если знаешь, как делаются дела, – или кем они делаются… Согласна, Сара?

Я не ожидала, что мне придется отвечать, и помедлила.

– Да, конечно, – ехидно сказала я. Всмотрелась в Хьюго, пытаясь понять, что за игру он затеял. – Если все, чего ты хочешь, – это сохранить существующий порядок вещей.

Хьюго хихикнул.

– Нельзя ли поподробнее?

– Если только и делать, что подлизываться к тем, у кого есть власть, – я осторожно подбирала слова, формулируя свою мысль на ходу, – то они так и будут хотеть повторения одной и той же схемы, правда? А если хочется создать что-то новое? Что-то более… революционное?

– Сара, – ухмыльнулся Хьюго, – мы тут фильмы снимаем, а не призываем к марксистскому восстанию. Ведь в истории может быть лишь один режиссер, такой как Тарковский, правда?

Все засмеялись, но меня саркастический ответ Хьюго – хоть я его и ожидала – только еще сильнее разозлил. На моем лице появилось сердитое выражение.

– Эйзенштейн, – наконец выпалила я, довольно резко.

– Прошу прощения? – раздраженно спросил Хьюго.

– Эйзенштейн, не Тарковский, – я понимала, что это мелочно, но уж очень мне хотелось оставить Хьюго с носом. – Если ты имеешь в виду советского режиссера, который снял “Броненосец «Потемкин»”.

– Да пожалуйста, – Хьюго пренебрежительно отмахнулся. – Прости, что мое знание советских режиссеров оставляет желать лучшего. Я просто финансирую фильмы, а не живу ими, как некоторые из вас, ботаников.

Аарон и еще кто-то усмехнулись, но заговорил не кто иной, как Зандер.

– Ну, Эйзенштейн, в сущности, изобрел монтаж, – отметил он. Вид у него был серьезнее некуда. – Его ни с кем особо не спутаешь.

– Хьюго, – я игриво погрозила ему пальцем. – Если в этой компании говоришь о кино, лучше не ошибаться.

Зандер рассмеялся; Кэрри с Холли тоже.

Взгляд Хьюго похолодел.

– Ни хера себе, а! – вдруг вспылил он. – Да вы, народ, что-то вообще.

Мы все были ошеломлены; кто-то подумал, что Хьюго, возможно, все еще шутит. Но его злость казалась