Шрифт:
Закладка:
— Октодекатский монах Феодор, идя в город с верблюдами, ночевал в гостинице, ночью пришел ко мне, и я зачала от него.
Услышав это, отец ее, игумен Енатский, послал своих иноков в монастырь Октодекат с жалобою игумену, что его инок обесчестил девицу.
Игумен, призвав Феодору, спросил ее:
— Слышишь, что говорят люди эти про тебя, рассказывая, будто ты обесчестил девицу и она теперь беременна?
Феодора отвечала:
— Прости меня, отче, но Бог свидетель, что я в сем неповинен.
Игумен, зная чистую, ангелоподобную жизнь брата Феодора, не поверил тому, что рассказывали о нем иноки. Когда же та девица родила сына, енатские иноки пришли в монастырь Октодекатский и бросили дитя среди монастыря, укоряя живущих там братий и говоря:
— Воспитывайте вашего младенца!
Тогда игумен, увидав младенца, поверил, что действительно было так, как рассказывали и очень разгневался на неповинную и чистую душою и телом Феодору. Собрав братию и призвав Феодору, он спросил ее:
— Скажи нам, окаянный, что это сделал ты? Навел ты бесчестие на монастырь наш и поругание на наш иноческий чин! Не убоялся ты Бога. Мы считали тебя как бы ангелом, а ты оказался сообщником бесов. Итак, сознайся в своем беззаконии.
Блаженная же Феодора, дивясь случившейся напасти, со смирением сказала:
— Простите меня, отцы святые, грешен я!
Посоветовавшись между собою, иноки изгнали ее из монастыря с бесчестием и побоями, отдав ей младенца. Так велико было дивное терпение блаженной! Одним своим словом она могла бы доказать свою невинность, но не желая открыть тайны, что она — женщина, приняла она на себя чужой грех, как возмездие за свое прежнее преступление. Взявши младенца, она села у монастырских врат, рыдая, как Адам, изгнанный из рая. Против монастыря устроила она для младенца маленькую хижинку и, выпрашивая у пастухов молока, в продолжение целых семи лет питала им младенца; сама же она терпела и голод, и жажду, и наготу, и холод, и зной, употребляя для питья морскую воду и питаясь дикими травами.
Не перенося такого терпения, диавол задумал прельстить Феодору иным образом: он принял вид ее мужа и войдя в хижину, где она сидела с младенцем, сказал:
— Здесь ли ты, госпожа моя? Столько лет я тружусь, со слезами отыскивая тебя, а ты и не думаешь о мне, госпожа моя? Не знаешь ли, что ради тебя я оставил отца и матерь, а ты бросила меня? Кто склонил тебя прийти на место сие? Где цвет лица твоего? Зачем ты так изнурила себя? Итак, приди, возлюбленная моя, пойдем в дом наш. Ибо если ты хочешь, то можешь соблюдать целомудрие и дома: я не буду препятствовать тебе. Вспомни любовь мою, госпожа, и иди со мною в дом наш.
Блаженная не узнала, что это бес, но подумала, что это действительно ее муж, и сказала ему:
— Нельзя мне возвратиться к тебе в мир, из которого я бежала греха моего ради; боюсь, да не впаду в большие грехи.
Когда же она подняла руку свою с крестным знамением на молитву, тотчас бес стал невидим. Тогда блаженная познала, что это был диавол и сказала:
— Едва не прельстил ты меня, диавол.
Она раскаивалась, что вступила в беседу с диаволом, и с того времени стала тщательнее беречь себя от бесовских козней. Но диавол не переставал вооружаться против Феодоры. Вот собрал он множество бесов, кои, приняв вид разных зверей, напали на нее, крича человеческим голосом:
— Растерзаем прелюбодейку сию!
Феодора же, перекрестившись, сказала: «Обступили меня, окружили меня, но именем Господним я низложил их» (Пс. 117:11), и бесы тотчас исчезли. Потом диавол, желая прельстить ее сребролюбием, показал ей множество золота и людей, собирающих его, — но и это всё от крестного знамения исчезло.
Затем диавол принял вид князя; и множество всадников, впереди его, прошли мимо хижины Феодоры и кричали:
— Князь едет, князь едет!
Потом они сказали Феодоре:
— Поклонись князю.
Она же ответила:
— Я кланяюсь Единому Богу.
Тогда они, вытащив ее из хижины, насильно повели к начальнику тьмы (Бог попустил им прикоснуться к святой, дабы она была искушена, «как золото в горниле» (Пс. 3:6)) и принуждали поклониться ему. Но она не восхотела, говоря:
— Я Господу Богу моему поклоняюсь и Ему Единому служу.
Тогда бесы стали бить ее без пощады и, оставив едва живою, ушли. Пастухи же, придя к Феодоре, нашли ее лежащею как мертвую и, думая, что она умерла, принесли ее в хижину и там положили. Возвестили о том и в монастыре, говоря:
— Инок ваш Феодор умер; возьмите тело его и похороните.
Игумен с братией пришел в хижину Феодоры и, заметив, что душа ее еще в ней, сказал:
— Оставьте его, ибо он будет жив.
И возвратились они в монастырь. Феодора же, придя в полночь в себя, стала плакать и бить себя в грудь, восклицая:
— Горе мне грешной, горе мне беспомощной! О, как казнит меня Бог за грехи мои.
И, подняв руки к небу, гласом великим возопила:
— Боже милосердый, избавь меня от руки диавола и прости мне прегрешения мои!
Ночевавшие близ того места пастухи, услыхав, что блаженная Феодора, которую они считали мертвою, молится, удивились тому, что она еще жива, и прославили Бога.
После сего игумен приказал взять от нее младенца в монастырь, чему Феодора очень обрадовалась, ибо освободилась от труда и заботы о воспитании младенца. Сама же она продолжала скитаться по пустыне. Тело ее почернело от холода и зноя, очи ее потускнели от горьких слез, и жила она со зверями, которые, как овцы, повиновались ей и были кротки.
Еще раз покусился на нее диавол. Увидав ее сильно алчущею, он явился ей во образе воина, принесшего хорошую пищу, и сказал:
— Князь, который тебя бил, теперь раскаивается в этом и прислал тебе сию пищу, прося простить его и принять ее от него.
Феодора же, познав прелесть бесовскую, осенила себя крестным знамением и сказала:
— Бог да уничтожит и разрушит коварство твое, враг! Бог — мой помощник, и не прельстишь ты меня.
С того времени перестал диавол искушать ее.
По прошествии семи лет такого многотрудного жития Феодоры, сжалились иноки
