головы. Солдат прицелился, но не слишком хорошо, и пуля сбила не только шляпу, но и скальп, кость и верхнюю часть мозгового вещества в левом полушарии. Требовалась операция, но парень был в эпилептическом статусе, а пока продолжались судороги, оперировать было невозможно. Вада убедил больного и его семью, что попытается применить новый метод. Воткнув длинную иглу прямо в шею пациента, он ввел в сонную артерию амобарбитал, успокоительное средство краткосрочного действия – грубый, но удивительно эффективный метод. Судороги тут же прекратились, а правая сторона тела оказалась парализована, что значило, что левое полушарие отключено. Кроме того, пациент полностью онемел. Примерно через десять минут, когда лекарство было вымыто из мозга, паралич и немота прошли. Метод Вады сработал, и одновременно было получено точное свидетельство, что центр языка у этого пациента находился в левом полушарии[297].

В течение года или около того Вада проверил еще пятнадцать пациентов, все они были правшами. Теперь он подошел к делу более систематично, обнаружив, что во всех случаях речь пропадала, когда лекарство вводилось в левую сонную артерию, и оставалась ненарушенной, если лекарство вводилось в правую сонную артерию. Через пять лет Вада получил возможность провести год в Монреальском неврологическом институте, где смог показать свои приемы работы с амобарбиталом. Через два года она стала обычной процедурой, предшествующей операциям на мозге[298].

С биологической точки зрения техника Вады была грубой, но, вне всякого сомнения, она работала. Иногда из-за нее случались осложнения, но современные методы позволили свести их к минимуму. Для психолога, однако, здесь двойная проблема. Прежде всего, тестам в основном подвергались люди с ненормальным мозгом, а потому распространить результаты на всю популяцию затруднительно. Вместе с тем провести их на большом количестве здоровых людей, как следовало бы при подлинно научном подходе, было бы настоящим насилием. И хотя за многие годы были разработаны и другие техники оценки языкового доминирования, ни одна из них не позволяет точно определить, какое полушарие мозга отвечает за языковые функции у конкретного человека. Поэтому тест, разработанный Вадой, остается золотым стандартом. Это стало меняться только в конце 1990-х с появлением совсем новой технологии, транскраниальной допплерографии[299].

Допплерография похожа на ультразвуковое сканирование, которое используют, чтобы наблюдать за развитием плода, но есть и некоторые тонкости. Ультразвуковой сигнал направляется в артерию, и кровяные тельца отражают часть звуковых волн, которые улавливает зонд. При этом используется эффект Допплера, явление, когда звуки, например гудок поезда, повышаются, если источник звука приближается, и понижаются, если он удаляется. Чем больше скорость поезда, тем больше разница между тоном приближающегося и удаляющегося звука. Точно так же ведут себя и кровяные тельца. Чем быстрее они движутся в сторону сканера, тем выше тон ультразвука, а значит, так можно измерить скорость кровотока в артерии.

В транскраниальной допплерографии датчики размещают по сторонам головы, где они измеряют поток крови в артериях мозга, получается своего рода «стетоскоп для мозга». Метод этот нетравматичен, легок в применении и совершено безопасен. Стефан Кнехт и его коллеги из Мюнстерского университета в Германии применили его, чтобы оценить, как в мозге проходит обработка языковой информации. Участники эксперимента сидят перед экранами, на которых появляется случайно выбранная буква алфавита, например Т. У них есть пятнадцать секунд, чтобы молча придумать как можно больше слов на эту букву, и еще пять секунд, чтобы сообщить их экспериментатору. Слова в основном образуются в височной коре мозга, как раз над ушами. Для мозга это нелегкая работа, и с помощью транскраниальной допплерографии удается обнаружить повышенный приток крови по средней мозговой артерии, снабжающей кровью височную кору. Височная кора имеется по обеим сторонам мозга, но если слова образуются лишь в одном полушарии, то и приток крови к нему будет больше. Сравнивая кровоток в левой и правой артериях, можно определить, правое или левое полушарие у конкретного человека играет главную роль в языковых функциях, а так как метод этот быстр, прост, нетравматичен и относительно дешев, можно таким образом проверить большое количество людей.

В 2000 году Кнехт и его сотрудники опубликовали две важные работы по итогам проведенных на большом количестве людей тестов. У подавляющего большинства правшей поток крови усиливался с левой стороны, в соответствии с ожиданиями Брока. Однако особенно интересна была небольшая группа правшей, у которых поток крови был интенсивнее с правой стороны, а значит, функции языка у них располагались в правом полушарии. У двенадцати из 204 правшей языковые способности оказались в правом полушарии, что очень близко к 5,9 %, предсказанным генетической моделью. Во второй работе рассматривались 122 левши, и у 29 из них, то есть около 24 %, язык был связан с правым полушарием, что достаточно близко к предсказанной тридцатипроцентной величине[300].

В этой главе говорилось о нескольких аспектах, которыми отличаются друг от друга правое и левое полушария мозга. Но почему они отличаются? Давно ли люди сделались в основном правшами, почему некоторые остались левшами и что привело к специализации мозга? Этим вопросам посвящена следующая глава.

9. Аод, сын Геры

Аод, сын Геры из колена Вениаминова, наверное, первый известный нам левша. Известно нам и то, что он сделал примерно в 1200 году до нашей эры:

«И послали сыны Израилевы с ним дары Еглону, царю Моавитскому. Аод сделал себе меч с двумя остриями, длиною в локоть, и припоясал его под плащом своим к правому бедру, [и пришел, ] и поднес дары Еглону, царю Моавитскому».

После поднесения даров Аод попросил Еглона поговорить с ним наедине:

«[Когда он встал, ] Аод простер левую руку свою и взял меч с правого бедра своего и вонзил его в чрево его, так что вошла за острием и рукоять, и тук закрыл острие, ибо Аод не вынул меча из чрева его, и он прошел в задние части».

Но Аод не был единственным левшой. Книга Судей также описывает, как вениамитяне вели жестокую войну со своими собратьями-израильтянами:

«А собрались сыны Вениаминовы из городов в Гиву, чтобы пойти войною против сынов Израилевых. И насчиталось в тот день сынов Вениаминовых, собравшихся из городов, двадцать шесть тысяч человек, обнажающих меч; кроме того, из жителей Гивы насчитано семьсот отборных; из всего народа сего было семьсот человек отборных, которые были левши, и все сии, бросая из пращей камни в волос, не бросали мимо. Израильтян же, кроме сынов Вениаминовых, насчиталось четыреста тысяч человек, обнажающих меч; все они были способны к войне».

Понять этот фрагмент нелегко, но обычно полагают, что эти семьсот пращников были частью всего двадцатишеститысячного войска,