Я подавила зарождающийся внутри крик, потому что у нас были зрители, которые не осведомлены о тонкостях моей миссии.

– И что? Этого хватило, чтобы отказаться от пятнадцати лет дружбы?

Ресницы Евы захлопали, как крылья воробья, кружащего вокруг одной из статуй.

– Ты могла поговорить со мной, – сказала я. – Мы могли бы обсудить все. Не было необходимости… подставлять меня.

– Но ты не провалилась. Ты никогда не проваливаешься.

Селеста схватилась за мое предплечье, как будто напоминая, что я не одна.

– Какая же ты бесстыжая.

– Не лезь в это, крылышко, – рявкнула Ева.

– Не говори так с Селестой, – бросила я так резко, что Ева дернулась.

– Кусок херувимского помета, – пробормотала Селеста себе под нос, но достаточно громко, чтобы Ева услышала.

Нахмурившись, Ева скрестила руки.

– Неужели ишимы сжалились над тобой, или у тебя просто не осталось больше перьев?

– Не будь сукой, Ева! Селеста ничего не сделала, чтобы заслужить…

Щипок на кости моего крыла воскресил поутихшую боль.

Когда перо упало с моих невидимых крыльев, атриум погрузился в глубочайшую тишину. Даже фонтаны, казалось, перестали журчать, а пение воробьев стихло.

– Как… я думала, ты заработала сотню перьев? – прошипела Ева.

Я внимательно осмотрела блестящее перо.

– Так и есть.

– Но тогда… как?

По нашей незваной аудитории пронесся шепот.

– Я много потеряла рядом с Джаредом, – я не стала добавлять, что большинство из них потеряла по собственному желанию. Это ее не касалось. Никого из них. – Разве ты не счастлива? В итоге я не вознесусь в Элизиум раньше тебя.

Ева облизнула губы.

– Сколько тебе осталось заработать?

– А что? Хочешь предложить мне еще одного грешника? – мой сарказм заставил ее вздрогнуть.

– Мне жаль, – пробормотала девушка.

И тогда меня осенило, что я не сожалею.

– А мне нет, – я оглядела внутренний двор. Неоперенных, столпившихся по углам большого атриума. Селесту, нахмурившуюся от беспокойства. Яркое небо Элизиума. И затем вернула обожженный солнцем взгляд на Еву. – Эта миссия многому меня научила. Многое подарила мне.

Трепет и нежность, которые смягчили лицо Джареда прошлой ночью и этим утром, наполнили меня уверенностью – я не покину Землю и не откажусь от него, пока мы с ним все не обсудим.

Я оторвала пальцы Селесты от своей руки.

– Мне нужно идти.

– Лей… – я думала, Селеста собиралась остановить меня, но вместо этого она произнесла:

– Береги себя.

Я быстро улыбнулась подруге.

– Позвони или напиши мне на этот раз. Пожалуйста!

Я кивнула и вышла из гильдии, оставив за собой целую кучу маленьких костров, которые, как я надеялась, офанимы смогут потушить до того, как дым достигнет Элизиума и навлечет гнев Семерых.

Будто получив электрический разряд, все мои мышцы напряглись, пока я мчалась вниз по лестнице станции метро и через лабиринт туннелей. Двери поезда открылись как раз в тот момент, когда я добралась до платформы.

В вагоне стоял отвратительный запах, но это не помешало мне глубоко дышать, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце. Капелька пота скользнула между лопатками и заставила меня задрожать, хотя я вся горела из-за своей пробежки. Пока поезд грохотал в брюхе города, я думала о Еве. О том, что я чувствовала к ней. И поняла, что мой гнев полностью превратился в разочарование и в бывшей подруге, и в себе.

Мне надоело быть тряпкой, и, по иронии судьбы, все это произошло благодаря девушке, которая относилась ко мне как к таковой.

Глава 42

Когда кроваво-красные двери открылись, мое сердце запылало от предвкушения. Я перешагнула через порог, врезавшись прямо в чье-то тело.

– Ого, привет.

Сигарета, которую Тристан, должно быть, только что вынул из пачки, выпала из его пальцев и прокатилась по моим эспадрильям.

– П-прости, – я наклонилась, чтобы поднять сигарету. Передавая ее, я не смогла удержаться и осмотрела его ногти на наличие крови от пыток, которыми он хвастался прошлой ночью.

– Его здесь нет, Перышко.

Это прозвище снова привлекло мое внимание к его лицу.

– Где он? – спросила я.

– В спа-салоне, – Тристан постучал сигаретой по ладони.

– В спа?

– Ну знаешь, место, куда люди ходят, чтобы расслабиться?

По какой-то причине я не могла представить Джареда в спа-салоне.

– Я как раз направлялся к нему. Если хочешь, могу подвезти.

– Он не будет возражать?

Тристан щелкнул зажигалкой и затянулся сигаретой, прежде чем выпустить дым из уголка рта.

– Не-а, – он кивнул головой в сторону машины Джареда с шофером, которая стояла позади меня. Открыв для меня дверь, Тристан захлопнул ее, затем обошел машину и сел сам. Опустив стекло, он спросил: – Я когда-нибудь рассказывал тебе историю о том, как мы с Джаредом стали друзьями?

Я поставила сумку рядом с собой и скрестила ноги, разглаживая свое платье.

– Нет.

– Я встретил его на детской площадке. Мне было десять, и я ждал на скамейке в парке, пока моя мать закончит отсасывать одному из клиентов в здании через дорогу.

Мои руки замерли на фиолетовой ткани, и я ахнула.

– Мне стало скучно, и я пошел на игровую площадку. Maman тратила все деньги от проституции на выпивку, так что я научился зарабатывать сам. Игровые площадки были отличным местом для охоты за деньгами и едой, пока матери и няни отвлекались. К тому же я выглядел младше десяти, так что не вызывал подозрений.

Мюриэль была там. Конечно, тогда я не знал, кто она такая. Только увидел, что на ней были очень блестящие часы с большим количеством бриллиантов. Я решил, что она мама Джареда, потому что обычно у нянь не было часов «Картье». Я раздумывал, стоит ли украсть их у нее. В тот момент я уже был довольно хорошим карманником. Я почти решился на это, когда заметил на парне, за которым она наблюдала как ястреб, точно такие же блестящие часы. Хотя я сомневался, что такой юный мальчик будет щеголять в чем-то настолько ценном, я подошел к нему проверить. И о чудо, это были «Адемар Пиге». Я не очень хорошо знал фирму, но предположил, что они дорогие.

Итак, я околачивался поблизости и подружился с ним. А он, казалось, был очень рад компании. Как бы то ни было, я стащил часы. Он ничего не заметил, Мюриэль тоже, хотя она была прямо там, – Тристан затянулся сигаретой, затем щелчком выбросил ее из движущейся машины. – Я должен был уйти тогда. Вообще-то я пытался, но маленький прохвост умолял меня сыграть еще хоть в одну игру, и у меня не хватило духу отказать ему. Во время той последней игры часы