Выйдя из лаборатории наверх, я снова стал животным и затаился на подоконнике, подождал, пока Райнар проснулся и позавтракал. С утра его немного пошатывало, как я заметил.

После завтрака он оделся, закрутил свою гриву в пучок, заплел бороду в косу, накидал в корзину еды из кладовки и отправился в лабораторию.

Я уже думал, что придется наблюдать за его опытами, но все оказалось куда интересней: он оттащил одну из плит на полу и спустился в открывшийся в проход. Я последовал за ним крысой.

Почему-то мне казалось, что мы попадем в тайную комнату, но ход оказался очень долгим, он вел вперед и вниз. Райнар зажег светящийся шар – у него он был синий – и шел, напевая себе под нос что-то веселое. Пел он, кстати, неплохо.

В конце концов ход привел нас прямо в подземелья, ведущие к Черному рынку. Я бывал там пару раз вместе с Люциусом и Бэйр, но не сказать, чтобы мне это место так понравилось: слишком сыро и слишком плохо пахнет. Но не так плохо, как в лаборатории у Райнара, конечно…

Маг шел, уверенно выбирая повороты, причем шагал он с таким видом, как будто прогуливался по летнему садику и дышал ароматом цветочков. Ему определенно здесь нравилось.

Я заметил, что он пропустил несколько поворотов, ведущих к Черному рынку (я не знал местности, но отлично мог улавливать эхо, идущее от шумного места). Видимо, маг шел куда-то в другое место под землей… все интереснее и интереснее.

В конце концов Райнар забрался так далеко под землю, что ему едва ли хватало света, чтобы освещать себе путь: стены и потолок хода стали слишком высокими и широкими. Поскольку мне стало скучно просто бежать за ним крысой, да и лапы уже болели от шершавого камня, я превратился в себя и стал пугать его, иногда шаркая в темноте.

Приятно было чувствовать себя, как в старые добрые времена, блуждать по подземельям и смотреть на мир, используя теневое зрение.

– Да что за чертовщина!? – воскликнул Райнар, когда я начал тихо напевать жутенькую песенку «О тварях из Тени» на древнем наречии. Пел я тихо, почти шепча, но слова долетали до колдуна едва слышимыми шорохами. Меня он, даже если бы очень захотел, никогда бы не увидел.

Испуганный вид мага меня забавлял, и я иногда позволял себе тихо хихикать, пугая его еще больше.

Видимо, Райнар боялся, что за ним кто-то идет, потому что несколько раз сворачивал не там, где надо, и ходил кругами. Он даже вышел к рынку и походил между прилавками, купил еще продуктов, чтобы запутать след… Возможно, шпионь за ним кто-нибудь другой, он бы и оторвался, но со мной это было бесполезно: оборачиваясь в самых разных животных, я мог незаметно следовать за ним куда угодно.

Эти его попытки скрыться только больше забавляли, я чувствовал себя котом, играющим с пойманной мышкой – давно забытое ощущение.

Наконец, Райнару надоело петлять, и он пошел, куда собирался. Скрывшись в тоннелях, он за час добрался до одной из подземных пещер. Здесь было удивительно красиво, под высокими сводами собралось подземное озерцо, воду освещали зеленые кристаллы, а стены покрывали пушистые цветущие мхи.

Колдун подошел к одной из стен и отодвинул моховую занавесь: за ней оказался проход. Я шмыгнул за магом прямо туда.

Мы оказались в крошечной пещерке, обставленной крепкой деревянной мебелью. На выступах вдоль стены были постелены шкуры, там же валялось несколько подушек, на столе – куски хлеба, столовые приборы и кувшин с молоком, судя по запаху. За столом сидела женщина, я догадался, что она ждала Райнара.

Женщина была странная, я таких никогда не видел. Взять хотя бы то, что она обрила голову налысо и нанесла на череп странные геометрические татуировки. Она выглядела настоящей преступницей, но глаза у нее были не злые, только темные губы недовольно кривились.

На ней был бордовый плащ, который цветом напоминал засохшую кровь – от женщины и пахло кровью, а еще от нее шел тот самый отвратительный змеиный запах. Странно: похожий запах шел от Адольфа, но он ведь был чешуйчатым. Женщина же была обыкновенным человеком. В чем же она так извозилась?…

Она так заинтересовала меня, что я забылся и замер на одном месте.

– Смотри-ка, ты привел с собой крысу! – воскликнула женщина, заметив меня.

Я было испугался, но она, кажется, не желала мне зла, даже обрадовалась.

– Всего-то крыса…

– Здесь они редкость, но, если удастся встретить одну, – это непременно к удаче, – объяснила женщина и протянула мне ломоть хлеба. Понюхав его, я послушно взял его в зубы и убежал в угол, чтобы сгрызть. Раз уж меня заметили, надо вести себя, как самая обычная крыса.

Грызя ломоть, я внимательно слушал.

– Ты принесла то, о чем я просил? – требовательным тоном спросил Райнар.

– Я свое дело делаю, – в голосе женщины послышался упрек. Она толкнула ногой в сторону Райнара мешок, лежащий под столом. Я понял, что змеей воняет именно от этого мешка, а не от женщины. – А вот ты даешь повод для сомнений. Где то, что ты обещал?

– Терпение, сейчас нельзя торопиться, – спокойно ответил Райнар.

Он поднял мешок с земли, раскрыл его и внимательно осмотрел содержимое. Кажется, маг остался доволен, он положил мешок под стул, на котором сидел.

– До меня доходят слухи, будто наверху все совсем не так гладко, – продолжила женщина. – Не думай, что я слепа, как мышь, если вынуждена жить в этих норах: на поверхности у меня свои глаза и уши!

– Это Гренгаль, что ли? – Райнар издевательски усмехнулся.

– Ты рушишь наши планы, ведешь какую-то свою игру, и не думай, что это так останется! Ты обещал, что ведьма присоединится к нам, и где она сейчас!?

– Ведьма нам больше не нужна, – отрезал Райнар.

Мне показалось, что они говорят о Бэйр. Скорее всего, так оно и есть… Если так, то мне просто сказочно повезло застать этот разговор!

Дожевав корку, я пошел за добавкой. Женщина отвлеклась, отломила мне кусочек хлеба, и я снова убежал с ним в угол.

– Так она нам не нужна, или дело в том, что ты ее упустил? – с подозрением в голосе спросила женщина. – Как это вообще возможно, не добиться помощи от ничего не соображающей молодой девицы!?

– Она с самого начала была закрыта: ее сторожил инквизитор, а теперь еще выяснилось, что и Рэмол следил за ней, – объяснил Райнар. Он старался говорить спокойно, но я слышал в его голосе раздражение. – Хорошо,