Шрифт:
Закладка:
И вдруг вода сплошным валом ринулась по улице в сторону городского рынка и в миг затопила наш домик по самые окна. Оказалось, что половодье, размыло в нескольких местах насыпь путей, ведущих ко второму железнодорожному мосту на юге от города, и вся масса воды, доселе сдерживаемая этой насыпью, будто плотиной, сразу неудержимо хлынула на городские улицы. Удивительно, но только единственный сухой пятачок остался во всём городском центре, на который совсем не посягнул этот гигантский паводок. На этом месте стояло здание кинотеатра «Темп» – в дореволюционном прошлом здание православной церкви, построенной ещё в начале века первыми поселенцами этих трёх сёл, из которых в 1935 году был сформирован и учреждён советской властью город Лесозаводск.
Вода в затопленном городе стояла, по-моему, три дня, и всё это время мы жили на чердаке. Раза два за это время к нам подъезжали люди на лодке, давали кое-какие продукты и хлеб с водой. Ещё мы узнали в те дни, что предыдущее большое наводнение здесь было в 1927 году. Но отметка, зафиксированная тогда на стене железнодорожного вокзала станции Уссури, во время наводнения летом 1950 года была превышена чуть ли не на метр. Когда вода спала совсем, в городе ещё долго стояла невыносимая вонь от гниющих в огородах овощей и от осевшего после паводка ила.
Кстати, окончание наводнения приоткрыло для меня лично новые исторические и природные особенности этих новых для нас мест. Так, в самом начале улицы Набережной, на крутояре прямо над озером Черненко, стоял добротный деревянный дом, в котором располагался городской народный суд. Вода сорвала его с фундамента, но унести не смогла, а только приподняла, он развернулся к обрыву градусов на тридцать и накренился. Когда его начали ставить на место и ремонтировать, я узнал от старожилов, что это был дом бывшего мельника по фамилии Черненко. Оказывается, в прежние времена прямо под обрывом, где стоял дом мельника, была протока Уссури. И этот Черненко построил на протоке плотины с мельничным колесом и молол для всей округи зерно на муку. Человек он, видимо, был довольно зажиточный. Ремонтники, например, когда начали исправлять поврежденные при перекосе дома потолки, обнаружили на них под чердачным настилом слежавшиеся связки добротной, хорошо выделанной кожи, припрятанной, наверное, хозяином в смутные времена от чужого глаза. От бывшей плотины осталась только насыпь, напрочь заглушившая речную протоку. По этой насыпи в те годы шла из города дорога к паромной переправе, соединявшей берега Уссури. А на месте перегороженной насыпью протоки образовалось под улицей Набережной озеро, сохранившее над собой имя бывшего мельника.
А вот и второй казус, теперь уже природного характера. В нашем огородике после ушедшей воды стояли почерневшие бодылья кукурузы и подсолнухов, а оставшаяся в невыкопанных рядках картошка превратилась в зловонную кашу. Одно было благо: в маленьком озерке в конце нашего огорода появилась настоящая рыба. Отец соорудил сачок, и мы с ним в первый же раз наловили целое ведро вполне приличных карасей, а ещё «затралили» почти килограммового сазанчика и небольшую щучку. Вот такая получилась нечаянная «компенсация» после этого наводнения.
Родители сразу же занялись налаживанием порушенного хозяйства, а нас, старшеклассников, позвали в школу спасать подмоченную библиотеку. Она находилась на первом этаже, и в ней было довольно много хороших книг. Именно там я познакомился с книгами знаменитых русских путешественников Пржевальского, Козлова, Миклухо-Маклая и некоторых других. А теперь мы выносили из библиотеки намокшие книги и раскладывали их на спортивной площадке на досках для просушки. Сильно повреждённые книги шли на списание, и учителя разрешили нам забирать их себе. Помню, я тогда взял три или четыре разбухшие от воды и с отвалившимися обложками книги, но только одну смог привести в «читабельный» порядок. Это была повесть «Холоп-ополченец» о событиях 1612 года, когда польские интервенты пытались закрепиться в Москве, за что и жестоко поплатились потом. Уже смутно помню содержание, совсем не помню автора, да и книга сама вскоре совсем потерялась при многочисленных наших переездах, но название хорошо врезалось в память.
Кстати, о многочисленных переездах в последующие годы: они начались уже в следующем, 1951-м году, и, думаю, окончательно закончились только в августе 2006 года, когда мы с супругой по зову наших детей и внуков и неожиданно для себя самих бросили якорь в златоглавой столице нашей Родины Москве…
+ + +
Лирическое отступление…
Заканчивая эту главку-письмо, хочу поставить точки над «i» по поводу одной из тем, мимоходом означенной примерно в середине выше стоящего текста. Дело в том, что за этот сравнительно небольшой срок с конца января 2015 года и к середине марта произошли некоторые довольно важные события в моей семье и, в том числе, в моей личной жизни, о которых не хотелось бы забыть, с мягкой тактичностью говоря, в обыденной бытовой суете.
Очень важное событие, по моему убеждению, случилось 6 марта – в канун Международного женского дня. В этот довольно благоприятный во всех отношениях пятничный день (уже много лет моя единственная дочь Алёна каждую неделю ходит на воскресные занятия к известному достаточно многим в нашей стране астрологу Тамаре Глоба – на её курсе, к стати, всего полтора десятка москвичек) Елена Викторовна и Андрей Алексеевич наконец-то исполнили своё однажды произнесённое публично, а затем так же публично и ежегодно повторяемое обещание всё-таки узаконить свои супружеские отношения. Произошло это без какого-либо преувеличения по-настоящему эпохальное событие для нашей семьи во второй половине дня в первом Московском Дворце бракосочетаний на Чистых Прудах, что дало полное право
