Шрифт:
Закладка:
— Ну, что ж ты так неаккуратно-то? — весело улыбаясь, спросил я.
Можно было, конечно, всю толпу спортсменов, окруживших меня, запросто нейтрализовать каким-нибудь хитрым конструктом, типа «поноса». Но в их аурах совершенно не было агрессии: любопытство — да; интерес какой-то непонятный — был; веселье — да. Даже у этого, так называемого зачинщика, аура была светлой, без всякой черноты и злобы.
— Что тут происходит? — кто-то вдруг поинтересовался сзади меня. Сурово так спросил, авторитетно. Толпа футболистов схлынула. Сзади стоял невысокий пожилой человек в белой рубашке с коротким рукавом и наглаженных брюках. По внешнему виду, ну, совсем не спортсмен. Однако его появление футболистов изрядно если не напугало, то точно утихомирило.
— Да, вот тут пионер нарывается… — попытался ответить зачинщик. — Прямо в драку лезет, Виктор Васильевич! Мы вот бегаем, разминаемся, тренируемся…
— Так уж и в драку, — засмеялся старичок. — Знаю я тебя, Савельев.
— Ну, а чё они? — я решил подыграть. — Я тут бегаю, никого не трогаю…
— Ладно, — старичок перестал улыбаться. — Драться нехорошо. Силой решили померяться?
— Да ладно, — Савельев сдал назад. — С пионером силой меряться…
— А что, страшно стало? — буркнул я.
— Слышь, пионер, — Савельев нахмурился. — Ты бы язычок не распускал, да?
— Марш на турник! — вдруг скомандовал старичок. — Проигравший моет раздевалку и коридор!
— Неинтересно, — отрезал я. — А выигравший что получит?
— А что ты хочешь? — заинтересовался Виктор Васильевич. — Мороженое тебе купить?
Я саркастически хмыкнул. Мороженое. Еще бы карамельку предложил. Я пожал плечами:
— Червонец на кон. Проиграю — неделю буду вашу раздевалку мыть. Согласны?
— Две недели? — предложил Савельев.
— Идёт! — согласился я и уточнил. — С кем пари держать будем? Кто ответчик?
А вот тут футболисты замялись. Тренер, глядя на них даже захихикал.
— Не, ну в чём дело-то? — еще раз спросил я. — Кто спорить-то будет?
Савельев махнул рукой:
— Я!
Мы пожали друг другу руки, Виктор Васильевич разбил.
— Пошли!
В окружении команды мы подошли к площадке со спортивными снарядами — брусьями, турниками, горкой, шведской стенкой. Футболист первым запрыгнул на турник:
— Считайте!
Первые 15 подтягиваний он сделал на одном дыхании, подтягиваясь до груди, а не до подбородка. После 25-го раза Савельев стал дышать тяжелее, перекладина едва касалась подбородка. Перерывы между рывками стали длиннее. 35-е подтягивание ему засчитали, но, на мой взгляд, неправильно — подбородком трубы-перекладины он так и не коснулся.
Он соскочил, поднял руки, с силой опустил их, восстанавливая дыхание, и улыбнулся мне:
— Давай! Теперь твоя очередь, пионер!
Я пожал плечами:
— Считай!
Ежедневно во время зарядки я делал два подхода к турнику и подтягивался по 25 раз за раз. Между подтягиваниями качал пресс и отжимался. Как-то разок я попробовал подтянуться по максимуму. 25 раз сделал легко на одном дыхании, касаясь перекладины грудью. Потом еще 25 раз, но уже рывками.
Поэтому я у меня даже мысли не возникало, что я могу проиграть. Можно было вообще прогнать силу по каналам рук. Тогда я и 100, и 200 раз подтянусь. Только оно надо? Лишний раз внимание к себе привлекать.
За этими мыслями я забыл про счет, поднимая своё тело к перекладине чисто на автомате.
— Сколько? — выкрикнул я.
— 22, — отозвался Савельев.
— Не трепи! — поправил его Виктор Васильевич. — 26 уже!
Футболист замолчал. Его товарищи стояли вокруг. Кто-то тоже вёл подсчет, кто-то что-то обсуждали между собой, не отрывая от меня глаз.
С каждым разом после 30 лицо моего оппонента становилось всё скучнее и скучнее. На 35-м разе он сник, отвернулся, махнул рукой:
— Ладно, хватит! Выиграл уже.
Я сделал еще пяток подтягиваний, потом подъем переворотом, при этом не касаясь животом перекладины, с возгласом «За Динамо!» и спрыгнул. Футболисты стали расходиться.
— Эй! А червонец? — удивленно спросил я.
— Да, ладно! — отозвался оппонент. — Это ж шутка была…
— Фигасе шутка, — хмыкнул я. — А полы мне драить у вас была бы не шутка?
Но футболист уже выскочил на поле. Кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся.
— У них шутка такая, — пояснил Виктор Васильевич. — Розыгрыш у них такой.
Он улыбнулся.
— Ты уж извини…
— А… Понятно!
Я кивнул в ответ головой. Подошел к краю поля. Футболисты тренировались по индивидуальной схеме, каждый со своим мячом, катили, бегали, крутились вокруг него.
На краю поля лежали несколько запасных мячей. Я подошел к одному, примерился, прицелился, сосредоточился. Плеснул чуть силы в ноги и пробил с места, без разбега.
Савельев отошел уже метров на сто от меня. Мой мяч с силой пушечного ядра врезался ему точно в задницу. Футболиста снесло. Он воткнулся лицом в землю, вскочил, огляделся по сторонам, растерянно развел руками. Выражение его лица я не разглядел. Было слишком далеко. Но могу поспорить, что удивления в нём было не меньше, чем недовольства. Когда он посмотрел в мою сторону, я вытянул руку, сжал кулак и показал ему большой палец. Потом повернулся к остолбеневшему тренеру и сказал:
— Шутка!
И побежал трусцой дальше, со стадиона в сторону дома. Закончилась моя тренировка на сегодня.
— Парень, стой! Подожди! — закричал мне вслед старичок. Я не остановился. Не любитель я общаться с такими шутниками.
* * *
Между тем мои приключения на этом не закончились. На улице прямо на дороге возле цыганских домов уже стояла так называемая «группа товарищей»: бабка Зара, какая-то молодая цыганка, шебутной и вечно пьяный низкорослый цыган Сека по кличке Мармелад. Сека, всегда одетый в чёрный костюм и яркую красную атласную рубаху (ну, чисто клоун!), в основном, занимался тем, что побирался на остановке и возле пивбара, часто ввязываясь в разборки. При этом, если встречал жесткий отпор, то сразу ретировался. С ними чуть в стороне стояли еще четверо подростков моего возраста, демонстративно дымя папиросками. И чего это так цыгане любят дымить вонючим «Беломором»?
Они встали на тротуаре, перегораживая мне дорогу, мимо не пройти. Только если их растолкать. Или обойти стороной. Но это выглядело как-то
