будет конца. Генрих написал в Ватикан, убеждая папу Льва сделать Уолси кардиналом, «поскольку его заслуги таковы, что король не может решить без него даже самого незначительного вопроса и считает этого человека одним из самых дорогих своих друзей»35.

Уолси много лет не показывался в своей северной епархии и не сразу был рукоположен. Его больше интересовали внешние атрибуты власти и статуса. Вместе с повышением в должности он получил дворец Йорк-плейс в Вестминстере, с XIII века являвшийся лондонской резиденцией архиепископов Йоркских. Уолси тут же приказал проверить состояние здания, а затем приступил к грандиозным работам по его расширению, в результате чего появился «прекрасный дворец»36, где он мог принимать государя и других гостей вполне по-королевски37. В 1514–1515 годах на эти работы ушло 1250 (375 000) фунтов стерлингов.

Посетители испытывали благоговение при виде великолепия обновленного дворца, облицованного красным кирпичом. Среди помещений, располагавшихся вокруг внутреннего двора, были главный холл, церковь, сторожевая палата, приемный зал, обеденный зал, галерея, оружейная палата и крытая галерея, окружавшая двор. Под сторожевой палатой находился винный погреб, который сохранился до нашего времени38. Джустиниан, посетивший Йорк-плейс, «прошел через восемь комнат, прежде чем достиг зала для аудиенций. Все они были увешаны гобеленами, которые меняли раз в неделю. Где бы ни находился Уолси, при нем всегда был буфет с посудой на 25 000 дукатов»39. Дворец стал образцом изысканного вкуса. Новый хозяин с гордостью показывал гостям богато отделанную церковь, наборы дорогих гобеленов и завес, картины с изображениями святых, императора Траяна, «Госпожи Удовольствия» и герцога Беррийского, прекрасную парадную мебель, разные украшения, алебастровую кровать со своим гербом и позолоченными цветами40. При дворце был разбит восхитительный сад для личных нужд архиепископа.

В преддверии мира с французами Генрих испытывал удовлетворение, а Уолси торжествовал, но просватанная за французского короля Мария вовсе не была счастлива. Она не хотела выходить замуж за немощного пятидесятидвухлетнего Людовика, который был на тридцать четыре года старше ее, так как, судя по всему, любила Чарльза Брэндона. Из писем, которыми обменивались Мария, Саффолк и Уолси в 1515 году, видно, что король знал о чувствах своей сестры; более того, она «согласилась на его просьбу выйти замуж за Людовика Французского, хотя тот был очень пожилым и болезненным человеком, лишь ради покоя в христианском мире и при условии, что если она переживет его, то выйдет замуж за того, кто ей нравится»41. Но, как оказалось, Генрих не собирался выполнять свою часть сделки.

20

«Ткань с ворсом тебя не продаст с головой»

В воскресенье, 13 августа 1514 года, весь двор собрался в главном банкетном холле Гринвича, который был увешан полотнищами из золотой парчи, расшитыми гербами королей Англии и Франции: Мария Тюдор вступала в брак с Людовиком XII через доверенное лицо. Король и королева (с уже заметным животом, в одеянии из серебристого атласа и золотой венецианской шапочке) прибыли три часа спустя вместе с невестой, которая выглядела прекрасно в багрово-золотом клетчатом платье, по расцветке похожем на костюм представителя французского короля, герцога де Лонгвиля. Оба принесли обеты, обменялись кольцами и поцелуями на глазах у архиепископа Уорхэма. После свадебной мессы состоялся банкет, затем начались танцы, которые продолжались два часа. Всем заправляли король и Бекингем; когда они сбросили свои длинные накидки и стали отплясывать в дублетах, их примеру последовали многие джентльмены старшего возраста, кроме Андреа Бадоэра, венецианского посла, сознававшего, что он уже не в тех летах.

Вечером все проследовали в спальню, где была приготовлена огромная кровать. Новая королева Франции легла на нее в ночной рубашке, которую описывали как «великолепное дезабилье», обнажив одну ногу до бедра; герцог де Лонгвиль, сняв красный чулок, опустился на ложе рядом с ней и коснулся ее ноги своей ногой. После этого Уорхэм объявил, что супруги символически вступили в отношения, и по этому поводу «король Англии устроил великое празднество»1.

Людовик, которому не терпелось увидеть невесту, отправил в Англию французского портретиста Жана Перреаля, чтобы тот запечатлел Марию2 и помог составить приданое для нее. Разумеется, вещи, приготовленные для брака Марии с Карлом Кастильским, сочли неподходящими, и король снова открыл свои сундуки, дабы его сестра поехала во Францию «хорошо и роскошно одетой»3. «Торговые люди всех наций являлись ко двору; королева Франции желала видеть их и каждому подавала руку»4. Они изготовили для нее тридцать платьев. Вдобавок Генрих щедро снабдил сестру украшениями и мебелью.

Кроме того, Мария взяла во Францию большую свиту. Дочери сэра Томаса Болейна, Мария и Анна, были ее младшими фрейлинами. Наставницей («матушкой») фрейлин стала леди Гилдфорд, мать сэра Генри и бывшая гувернантка Марии. Большинство английских слуг супруги король Людовик потом отправил домой, даже «матушку Гилдфорд», что очень расстроило Марию5.

Людовик одобрил все имена в списке слуг Марии, за исключением одного – Джейн Попенкур, французской дамы, которая служила Елизавете Йоркской, Марии Тюдор и Екатерине Арагонской. Она была близка с Марией, вместе с герцогом де Лонгвилем и бывшим наставником принцессы Джоном Пэлсгрейвом6 помогала ей практиковаться в разговорном французском. Тем не менее английский посол в Париже предупредил Людовика, что Джейн вела «дурную жизнь», став любовницей женатого де Лонгвиля. На это король ответил: «Из любви ко мне не говорите больше о ней. Я бы ее сжег!» – и вычеркнул Джейн из списка, сказав, что единственная его забота – нравственное благополучие супруги7. Марию это опечалило.

Вероятно, она немного утешилась, получив главный свадебный подарок Людовика – «Зерцало Неаполя», бриллиант «размером в целый палец» с подвешенной к нему огромной грушевидной жемчужиной. Его привезли в Лондон к сентябрю, и Мария надела это украшение во время своего последнего публичного появления при английском дворе. Генрих VIII оценил его в 60 000 крон (4 500 000 фунтов стерлингов)8.

В августе, когда Мария готовилась к отъезду во Францию, король отправился в летнее путешествие по стране. Путь его был следующим: Ньюбери; Гилдфорд; замок Фарнем, где Генриха принимал епископ Фокс; Отлендс рядом с Вейбриджем, где он гостил у Бартоломью Рида, чей олений парк стал для короля любимым местом охоты; Кройдон, где он останавливался во дворце архиепископа Кентерберийского9.

Мария Тюдор присоединилась к брату и проследовала в Дувр через Отфорд, где они воспользовались гостеприимством архиепископа Уорхэма, а затем в Кентербери. Королевская кавалькада была одной из самых длинных и роскошных, которые когда-либо видели. Генрих и Мария ехали рядом, за ними везли в носилках королеву, дальше следовала