— Мы понимаем, господа, — мрачно выдохнул мой дальний родич, Младший Магистр Матвей Шуйский, что возглавлял остатки этой ветви Рода. — Вот только спешное бегство с преследующим по пятам врагом неизбежно обернется большими жертвами. У нас много раненных, больных, стариков и детей — в общем, некомбатантов. Боюсь быстрый и длительный марш многие не выдержат. А у нас ни запасов алхимии, ни достаточного количества целителей под рукой попросту не имеется. Истратили всё за эти недели.

— Либо уйдет большинство, либо погибнут все, — устало провел рукой по лицу я, с трудом удерживаясь, что бы не сморщиться от мощнейшей мигрени. — Боюсь, судари и сударыни, выбора как такового у нас попросту нет. Вы ведь и сами должны понимать — сейчас единственный шанс спасти большую часть людей.

И они понимали. Удивительные люди эти провинциальные аристократы — заботятся не только о своих родичах, но и о простых гражданских. Заботятся всерьез и искренне — в отличии от большинства известных мне дворян, которые просто пожали бы плечами, собрали своих родичей и их скарб и рванули бы навстречу спасению, плюнув на всех остальных. Молодцы, откровенно говоря, меня такое их отношение к людям изрядно подкупало.

Шуйских уцелело немало, но то были жалкие остатки ветви — в основном дети, женщины из числа магов не боевых направленностей, да подростки. На одного взрослого боевого чародея или чародейку приходилось три десятка некомбатантов. Плюс остатки гвардии с семьями, служащие, но не входящие в Род маги и прочие, прочие, прочие… Всех вместе — почти две с половиной тысячи человек при полусотне боевых магов от второго до пятого рангов и почти трёх сотнях гвардейцев. Негусто…

В общей сложности здесь оказалось сорок три различных Рода, и это я не говорю о простолюдинах-неодаренных. Шестьдесят три тысячи человек, рассеянные по лесам на большой площади, которым пришлось спешно, бросая даже тот скудный скарб, что у них имелся, выдвигаться вперед, навстречу судьбе, в надежде выиграть в гонке у судьбы и неутомимой нежити… А ведь каждый день, каждый час к нам прибивались всё новые беглецы- от одиночек и маленьких, в десяток-другой человек группок до сотен людей разом.

К счастью, наша специалистка по Астралу ела свой хлеб не зря. Хоть бойцом она и оказалась никудышным, по причине своей неопытности, но вот сообщения в штаб она слала исправно и крайне сжатые сроки. И не только в штаб — по моему приказу и под мою ответственность Смолову было передано, что бы он взял все суда, которые сможет, освободив их от абордажных команд, и гнал сюда.

Неприятности начались в первый же день. Далеко не вся нечисть и нежить была уничтожена в том бою, да и демонов по лесам и полям оказалось весьма немало — и я вместе с самыми быстрыми и сильными из чародеев буквально зашивался, гоняясь от колонны к колонне, отражая нападения тварей и выручая людей из засад.

Всё осложнялось лично для меня тем, что моё внутреннее состояние было очень, очень далеко от идеального. Прошедший бой, травма от твари в каменном особняке и перенапряжение, испытанное в бою с тремя Архимагами, тяжелым грузом легли на энергетику и ауру. По хорошему, мне требовалось несколько суток покоя, приличный запас дорогостоящей и специфической исцеляющей алхимии и помощь хорошего целителя, разбирающегося в энергетических травмах чародеев высших порядков — самый сложный и редкий вид магической медицины. Доступный лишь истинной элите общества…

Но всего этого не было и в помине. А были регулярные метания от одного проблемного места к другому, постоянные мелкие схватки, гонка со временем и изнуряющая, отупляющая разум боль. Со мной творилось нечто странное — уставший от напряжения, магических травм и ответственности за десятки тысяч человек, вверивших в мои руки свою судьбу Аристарх Николаев-Шуйский словно отступил вглубь, спрятался, выпуская наружу куда более жесткого, выносливого и искусного Пепла.

Это было странное ощущение. Обе мои ипостаси были одной и той же личностью, были мной — я одинаково ощущал свою самость, своё «Я» в обоих случаях. Нет, это не было ни шизофренией, ни попыткой одной моей личности взять верх над другой — скорее это были разные образы меня. И сейчас мне нужен был именно Пепел, а не Аристарх…

Само собой вышло так, что меня признали безоговорочным лидером. И именно приходилось принимать решения, где и кому помочь в первую очередь, куда направить наши скудные силы, а кем пожертвовать — ради общего блага, как все понимали, но тем не менее именно пожертвовать. Я-Аристрах, боюсь, мог не справиться… Но вот Я-Пепел справлялся отлично.

На исходе третьего дня, когда я стоял, мрачно оттирая куском ткани лезвие Меча Простолюдина от мерзкой слизи, оставшейся после убийства очередного порождения Инферно, на горизонте замаячили приближающиеся суда. В лучах заката небеса рассекали семь судов — один крейсер, пара эсминцев и четыре здоровенных, пузатых десантных корабля.

Прищурившись, я пригляделся к летящему впереди всех крейсеру и с облегчением вздохнул, узнав в нём моего «Змея». Смолов, сукин ты сын, никогда я ещё не был так рад твоему присутствию… Ибо по всем признакам выходило, что ринувшиеся за нами в погоню летучие отряды врага вместе с одаренными старших рангов уже начинали наступать нам на пятки.

— Теперь всё будет хорошо, — улыбнулся я, глядя на испуганно глядящего на приближающиеся воздушные корабли молодого паренька лет двенадцати. — Это наши, парень.

Вот только не успел я договорить, как ощутил, как в волнах энергии, пронизывающей весь мир, прошла дрожь. Где-то далеко, за многие десятки, а возможно и сотни километров случилось нечто, что взбаламутило сам мир — открылись Врата. И куда они именно вели, догадаться было несложно… И пусть это были не самые большие и мощные из них, пусть их силы хватит лишь на то, что бы пропустить ограниченное количество тварей — но то ведь было лишь начало, верно?

— Начинается, — зло сплюнул я.

Что ж, надо ускорятся. Надо в штаб, в ставку генерал-аншефа — рассказать всё, что знаю, и послушать,