Смех, редкий, басистый. Смех самоуверенного человека, не боящегося ничего, стал лорду ответом. Словно огненные палки не глядят в его сторону, инквизитор опускает свой клинок, произносит:

— Глупец… ты говоришь, что у меня нет ничего кроме молитвы? Болван, мне кроме молитвы ничего больше и не надо. Если я помолюсь, если Господь мой меня услышит, упадёт не только твоя голова, но и все ваши!

Последнее слово, словно команда «фас» для ручных псов. Залпом пыхнули ружья. Но сила и скорость их пуль оказались несравнимы с той запредельной мощью, которая была дарована инквизитору его оружием. Преодолевая преграды в пространстве и времени, инквизитор двигался в десятки раз быстрее, чем летели пули. Меч его принял форму палицы, утратив острые углы. Но, несмотря на это, оставался смертельно опасным для любого не владеющего магической защитой существа. Взмахнув всего один раз, инквизитор сбросил с моста сразу десятерых. Вторым взмахом, ударом палицы, магии и ветра, ещё тридцать попадали на задницы. На ногах перед собой, инквизитор оставил лишь двоих: злословящего пустомелю лорда и его трусливого мальчишку-оруженосца.

Время вновь приняло привычный ход. Крики и стоны, доносились из под моста, из реки, тонущие звали на помощь товарищей.

— Я… я… я пойду им помогу! — С первобытным страхом на лице мальчишка-оруженосец вновь сиганул за перила и спрыгнул с моста в воду.

— Мерзкая безродная тва… — Удар в грудь, не сильный, одним лишь кулаком, усадил лорда на задницу. Броня, нагрудник, самое дорогая в его жизни, зачарованная покупка, вогнулась и приняла форму руки бившего инквизитора. Лорду стало плохо, его тошнило, но не от ран, а от того количества маны, что прошло через него при ударе.

— Я и мой верный друг, меч, не стремились вам навредить. Мы воины, созданные богом лишь с одной целью, противостоять нечисти. — Склоняясь на колени, инквизитор положил на мост своё оружие. — Ведомый судьбой и светом, я иду на север защищать Его величие, прославлять Его имя, ждать дня его Воскрешения. — Говорил инквизитор, что, одолев всех слуг лорда, внезапно решил покаяться и сдаться.

— А… ты… что ты делаешь? — Когда лоб инквизитора в извинениях коснулся пола, сглотнул лорд.

— Мое сердце испытывает ненависть к вам, но оружие требует извинений и повиновения. — Сказал инквизитор, еще сильнее удивляя лорда.

— Ну… это, я согласен тебя простить, если пойдешь ко мне на служ… — Внезапно, из-за спины аристократа вышла черная, закованная в первоклассную сталь фигура.

— Он говорил не с тобой… вон. — Недовольно изверг из себя Эглер. Взгляд его фиолетовых глаз источал недовольство. Армия и так двигалась куда медленнее запланированного, все шло не по его плану, так еще и вот этот инквизитор на голову свалился.

— Как тебя зовут? — Спросил дроу, глядя на вибрирующее оружие.

— Слуга Его. — Ответил инквизитор, в очередной раз вызвав на лице дроу недовольство.

— Я понял, а имя то есть?

Инквизитор молча показывает символ веры и своего братства. Никаких имен и прозвищ, один из тысяч, загадочный и очень сильный. Возможно, даже достаточно сильный, чтобы выступить против самого Эглера.

— Зачем ты напал на моих слуг?

— Волей мятежных мыслей и оружия… — Не отрывая лба от досок, реагируя на вибрации клинка, повторил инквизитор. Эглер напрягся, слова, произнесенные неизвестным, пустышка. «Туманом не сбить с пути незрячего, а шумом не оглушить не слышащего» — ощущая некую последовательность в исходящих от меча вибрациях, дроу протягивает к клинку руку и…

Инквизитор уже на ногах, уверенными, золотистыми глазами, наполненными светом, глядит в фиолетовые глаза не успевшего отреагировать на движение Эглера. Одна тысячная секунды, рывок и отступление назад… Еще чуть-чуть, и Эглер решился бы руки по самый локоть.

— Прошу меня простить, великий Генерал Эглер, — Скинув с меча белые ткани и оголив готовое резать и рубить лезвия, инквизитор заявляет: — Но оружие — это душа воина, и никому, кроме бога моего, не позволено к нему прикасаться. — Впервые за три сотни лет заставив дроу испытать проступивший на спине пот, гордо произносит инквизитор.

Глава 29

Несколько дней спустя.

— Ну и нахрена ты мне их принесла?

В мешке, гордо брошенном Зарей мне под ноги, оказалось три головы. Одна принадлежала некроманту, бледная и с большими удивлёнными глазами. Вторую опознали как одного из средних детей, а третья… министр и «почётный гость» из соседнего королевства. Слухи о готовящемся мятеже со стороны Вольфграфов, как ни печально это признавать, подтвердились. Олаф, герой Севера, который не погиб в юности от мечей вражеских воинов. В старости был убит собственными детьми, в собственной постели, во сне.

За несколько дней Заря, в одиночку под самый корень вырезала клан окультистов, зачистила подземелье, в котором прятался некромант, спасла несколько селян, верных Олафу солдат, каких-то очень важных торговцев, что сейчас направлялись в след за ней в резиденцию. Будто этого мала, дриада проредила списки подлых предателей, покарала убийц Олафа, а так же оставила несколько весьма «приятных» подарков Троллам и нашим соседям.

Война, та, о которой никто никого не предупреждал, началась. Коварный сосед, вступив в сговор с Троллами и сторонниками мятежных Вольфграфов, сдали несколько пограничных постов. Позволили вражеским отрядам лазутчиков и диверсантов под видом своих вторгнуться на территорию Севера, проникнуть в его леса, дабы к началу войны иметь возможность бить по нашим линиям снабжения и беззащитным внутри империи селам.

— Их кишки на деревьях — моё предупреждение, — гордо, воинственно и как-то совсем не мило заявила Заря. — А у вас какие успехи, господин?

По сравнению с тобой, Заря, очень и очень сомнительные. Промолчав о том, что потратил несколько дней на то, что так и не стало стрелять очередями, я задумался о том, как же правильнее было бы поступить именно сейчас. Война уже началась, стране понадобятся все ресурсы, для того чтобы закончить её как можно быстрее и