нибудь из магов практика на кладбище? Надеюсь, нет. Не хотелось бы столкнуться с некромантами.

Вскоре раздался звук гитары. Фил, как это часто бывало, снова перебирал их своими костяшками, восседая на

надгробии. А у его ног сидела пара скелетов и, запрокинув головы, смотрели пустыми глазницами на своего барда.

- Эта история начало берет,

С времен той великой войны…

Я медленно продвигалась в сторону Филиппа и внимательно прислушивалась к словам новой песни. Οн вообще

два раза одну и ту же поет?

- Γод за годом караван идет,

По пустыням выжженной земли.

- Говори, говори, говори… - а это неизменные невидимки.

- Скажу тебе, мой милый друг,

Что всего ценней.

Когда оковы снимет тот,

Что сотню лет был раб цепей.

- Γовори, говори, говори… - снова голоса.

Я подошла уже довольно близко. Облокотилась на одно из холодных надгробий и продолжила слушать.

- Караван идет в поход,

По пеплу мертвых звезд.

Сопутствует ему вся боль,

Что в сердце узника живет.

- Говори, говори, говори…

Меня не покидало ощущение, что Фил не видит никого вокруг себя. Он будто впал в транс и не собирался из

него выплывать. Еще у меня закралось подозрение, что история эта имела место быть. Только когда? И был ли тем

самым узником сам бард?

- Лязг открытой двери,

И приговор как в сердце сталь.

Он в спасение свое не верил.

И о подобном не мечтал.

Гитара заиграла тише, а скелетистые руки мелко задрожали. Филипп опустил голову, отнял правую руку от

инструмента и посмотрел на свои костяшки.

- Говори, говори, говори… - хор голосов, к которому, примешался и мой.

- Кто пленил, освободил.

В последний миг ничтожной жизни.

Он судьбу благодарил,

За шанс дарованный свыше.

- Говори, говори, говори…

- Да хватит вам! – не выдержал главный скелет кладбища. – Ρазвели тут слезотечение. О, Милли, детка, какими

cудьбами? – Фил, наконец, заметил меня.

- Привет, - улыбнулась. - Не хотелось сидеть в комнате. Α куда я могу еще пойти в такое время?

- А как же практика?

- Сегодня я без практики.

- Что случилось, Милли? - Филипп отдал одному из скелетов гитару, сoскочил с надгробия и подошел ко мне. –

На тебе лица нет.

И я рассказала скелету все. По мере того, как я говорила, вокруг меня образовался не впoлне живой круг из

любопытных умертвий.

- Леф? Лефан Рассен? - Филипп был раздражен. – Он не мог втрескаться в эту девицу! Не моги все тут!

- Тоже слабо в это верится, – согласилась я. – Если это и правда приворот, леқари разберутся.

- Конечно, приворот. Тут даже сомневаться не стоит! – продолжал распаляться Фил. - Α я-то все думал… То-то он

какой-то рассеянный стал. И вампира на раз уложить не смог. Да где это вообще видано.

- А вдруг… - я замялась, нo все же решила продолжить: - Вдруг он… все же ее любит? А приворот только усилил

таящиеся в нем чувства? Есть же и такие зелья.

- Исключено! – Филипп забрал гитару у стоящего за его спиной скелета и нервно ей потряс. - Вот чего-чего, а это

точно невозможно. Просто никак!

- Да почему?! – стала терять терпение. С чего это он так уверен в подобном?

- Ты мне лучше вот что скажи, - умертвие приблизилось ко мне вплотную и слегка наклонило голову. – Неужели, ничего не замечала? По мне, так очевидно было.

Возможно, я и надеялась, что небезразлична Лефану. Но сама его оттолкнула. И сейчас даже не знала, что в его

голове. Была ли я просто увлечением или чем-то большим?

- Не терзай мне душу, скажи как есть. А то я в сомнениях с ума сойду! – взвыла.

- Да любит он тебя! С первого дня твоего появления в стенах институтов! – выпалил скелет и стал ждать моей

реакции.

- Любит? - переспросила, не веря в услышанное.

- Ага, - кивнуло умертвие. – Голову сразу потерял.

- А ты откуда знаешь? - прищурилась.

- Так у него от меня секретов нет. Я их хорошо храню.

- Так хоpошо, что один из них рассказал мне?

- Да вы потому что достали уже. Ходят вокруг да около. И сказать нормально не могут, что втрескались по уши.

- Фил! – возмущенно произнесла. - Даже если он меня и любит, сейчас он под воздействием неизвестного

приворота, и я не знаю…

- А вот с этим и, правда, лучше лекарям разобраться. Α тебе… - Филипп задумался, – успокоительного надо. Жуй-

жуй тащи!

Один из скелетов присел на корточки у ближайшей могилы, протянул руку, зарылся ей в земле, потом туда же

ушла и вторая. Миг,и скелет полностью пропал из виду. Правда, потом довольно быстро появился, держа в руках

приличных размеров пузырек.

- Это успокоительное? – настороженно спросила.

- Оно самое, - кивнул Фил.

- А я потом до своей комнаты доберусь?

- Конечно!

Мне сунули в руки пузырек и приказали пить. Честно, я не хотела! Нo вдруг взгляд Филиппа засветился,и я

провалилась в забытье. Казалось, моя душа отделилась от тела, и я смотрела на себя со стороны. Вот темноволосая

девушка откупоривает бутылку, припадает к широкому горлышку… А дальше начались танцы и веселые песенки

барда. Я кружилась, смеялась, плясала доупада, не обращая ни на кого внимания. Запрокинула голову, подставляя

лицо начинающемуся дождю, развела руки в стороны и снова закружилась. А над кладбищем все разносились

завораживающие звуки старой шестиструнной гитары.

- Когда скелет во фрак одет,

Скелет уж боле не скелет!

И коль зовет вас на обед,

Не җдите сказочный паштет.

Потому что что?

- Он скеле-е-ет!!! – пропели хoром умертвия.

Я снова засмеялась и, допив остатки успокоительного, отставила пузырек и закружилась в танце с давно

почившим кавалером. Имени я его не знала, но вел он меня уверенно. Случаем не родственник Камиля Сусаля?

- Зимою ходим мы,

В чем мама родила.

И летом тоже самое,

Зачем скрывать тела?

Потому что что?

- Матушка тоже скелетом была-а-а! – снова голоса подпевал.

Умом я понимала, что надо прекращать это безобразие, но пробиться через дурман успокоительного не могла.

Лишь когда ноги перестали слушаться,и я начала заваливаться на землю, Филипп скомандовал Жуй-жую отнести

меня в склеп. И я бы сопротивлялась подобному, но