пространства и времени, то черные дыры – нечто вроде конца. И потому свое выступление на пресс-конференции я завершил так: “Мне кажется, что мы заглянули во врата ада”. И весь мир посмотрел туда вместе с нами.

Часть IV

Выход за пределы

Взгляд в будущее: главные нерешенные вопросы физики, место человечества во Вселенной и вопрос о Боге

Безусловное признание

Изображение производит оглушительное впечатление[189]. Похоже, оно интересует абсолютно всех. Ведущие мировые газеты и еженедельники публикуют репортажи об этом беспрецедентном достижении в истории науки и человечества. Нашему изображению отводится центральное место в новостных телевизионных программах. Оно взрывает социальные сети. Подобная реакция одновременно и радует, и пугает. Мы переживаем момент всеобщего ликования. Вспоминаются чувства, испытанные при высадке человека на Луну в июле 1969 года. Моя уже выросшая дочь собирается стать викарием, а пока она пастор-стажер в школе. “В телефоне каждого нашего учителя ваше изображение”, – с гордостью пишет она.

Дух захватывает, когда видишь, какое количество людей сразу стало считать это изображение своей собственностью. Оно включено в бесконечное число фотографий, его непрерывно расшаривают, воспроизводят на фотографиях кошек и в забавных мемах. На своей домашней странице Google использует изображение черной дыры как Google Doodle[190]. Это изображение висит на доске объявлений отдела новостей ведущих немецких средств массовой информации, его изменяют так, чтобы оно подходило к текущим политическим анекдотам. Фотография счастливой Кэтрин Боуман, впервые увидевшей изображение, стала интернет-хитом, а сама она, вовсе того не желая, – звездой социальных сетей[191]. В Китае большое фондовое агентство фотографий утверждает, что владеет копирайтом на наше изображение, и пытается его продать. Негодование в Сети приводит к 27‐процентному падению акций этой компании: спустя два дня после пресс-конференции цена компании снизилась на 125 миллионов евро[192].

12

За гранью воображения

Похоже, никогда раньше никакое научное изображение не будоражило воображение такого количества людей. Хотя, в конечном счете, наш успех – это и их успех. Ни один ученый, ни один член нашей команды не мог бы сделать это собственными силами. Мы не могли бы справиться со своей работой без помощи большого числа людей: пекарей, выпекающих для нас хлеб, уборщиков, поддерживающих чистоту в наших комнатах, поставщиков продуктов в обсерватории, инженеров. По большому счету, оказывая поддержку нашему глобальному содружеству, каждый внес свой вклад в этот всемирный проект.

Позднее многие коллеги из разных стран подробно расскажут мне, как они пережили этот невероятный день, как объясняли друзьям, соседям и журналистам, что же на самом деле было показано. Неделя после большой пресс-конференции проходит в “адреналиновом тумане”. Все в состоянии умоисступления: интервью, разговоры, а в перерывах – бесконечные мейлы и тексты. К церемонии представления нашего изображения мы все готовились на пределе своих возможностей, так что теперь я действую по инерции. Первый раз в жизни ощущаю странную тяжесть в груди. Уже несколько недель я напоминаю себе глохнущую на высоких оборотах машину, но света в конце туннеля все не видно.

На пять дней – и это во время такой важной для меня Страстной недели! – у меня запланировано семь докладов. Правда, пока происходящее на Пасху совсем не похоже. В день праздника Входа Господня в Иерусалим я делаю доклад в переполненном музее Неймегена; в Великий четверг я выступаю перед скопищем астрономов в Кембридже. Опять все места заняты. В аудитории присутствует Мартин Рис – британский королевский астроном, который первым, еще в 70‐е годы, привлек внимание к идее существования черных дыр. Теперь он видит первое изображение черной дыры и задает важнейший вопрос:

– А что, собственно, мы видим на этом изображении? Горизонт событий?

– Это тень, – отвечаю я и отчетливо чувствую, что и от меня самого, прежнего, осталась только тень. Мои силы на исходе, у меня першит в горле, кружится голова… До дома я добираюсь окончательно вымотанным, но все еще намеренным отпраздновать Пасху.

Следующий день – Страстная пятница. Как и каждый год, мы с женой идем на службу в Кёльнское отделение YMCA[193]. Именно здесь началась история моей веры. Нам говорят о смерти и страданиях Иисуса Христа: встреченный ликующей толпой при входе в Иерусалим в Вербное воскресенье, Он прощается с учениками в Великий четверг, и в ту же ночь Его предают. Страстная пятница – день мук и распятия на кресте. Я сижу в последнем ряду, слушаю знакомое повествование, думаю о триумфе последних нескольких дней – о том, каких трудов это стоило и какие тяготы легли на плечи всех участников, – и плáчу. Сейчас я очень нуждаюсь в спокойствии и силе, которые дает Пасха.

Чтобы прийти в себя, мне потребовалось несколько дней. К жизни я возвращался медленно: стеснение в груди окончательно прошло только через несколько недель.

Хотя это и не планировалось, первую публичную лекцию после Пасхи я прочел участникам SPRING – крупной христианской конференции, проходившей на западе Германии в Зауэрланде. На этой конференции научные доклады обычно проходят в крошечных комнатах для семинарских занятий, но под мою лекцию организаторы по первому же требованию выделили большой конференц-зал.

В набитом до отказа помещении нет и следа враждебности по отношению к науке – только доброжелательность и желание понять. Медсестры, рабочие, студенты, пенсионеры, учителя, офисные работники и предприниматели замерли в своих креслах и напряженно слушают. Мой друг музыкант Лотар Коссе говорит с воодушевлением: “Все возможно; все невозможно”, – и небеса и черные дыры появляются в его новом альбоме. Кажется, что черные дыры в равной мере очаровывают абсолютно всех. Но отчего это так?

Что черные дыры должны рассказать нам о нас самих

Гравитационный монстр, машина, питающаяся космосом, адская бездна – для описания черной дыры невозможно подобрать подходящую гиперболу. Однако, несмотря на свою пугающую славу, а вернее – благодаря ей, черные дыры – астрофизические динозавры – оказались столь же популярны, как злобный убийца тираннозавр Рекс[194]. Поражало уже то, что наше изображение черной дыры украшало обложки журналов по всему миру, но еще больше трогала эмоциональная реакция людей.

Мне рассказывали, как люди подпадали под обаяние этого изображения, как не могли спать накануне его демонстрации, как глубоко они были потрясены, увидав его. Ни бозон Хиггса, ни открытие гравитационных волн не вызвали такого всплеска эмоций. Но что же тогда черные дыры могут рассказать нам о нас самих?

Мне представляется, что они, как никакие другие научные объекты, выражают глубинную природу страха человека. Черные дыры –