А н н а  И в а н о в н а. Читал дурно, монотонно…

В е р а  И в а н о в н а. А потом мы уехали. И вскоре получили от Любы письмо. На трех страницах она описывала свое новое платье, а в конце сообщила, что выходит замуж за Александра Александровича. Олег ревновал, места себе не находил. Поставил, негодяй, волчий капкан у террасы, чтоб Блок попался…

А н н а  И в а н о в н а. Но, к счастью, это не произошло.

В е р а  И в а н о в н а. А на венчанье прислал ей букет белых роз с запиской:

«Оглянитесь ненароком,

Умоляю вас…»

А н н а  И в а н о в н а.

«…Повернитесь к Блоку боком,

А ко мне анфас».

Закончили они дуэтом.

В е р а  И в а н о в н а. Александр Александрович так хохотал, что не мог успокоиться и в церкви.

И г о р ь. Это вы что, об Александре Блоке, что ли, рассказываете?

А н н а  И в а н о в н а. А о ком же?

И г о р ь. А Дмитрий Иванович, следовательно, Менделеев? Вы были с ними знакомы?..

А н н а  И в а н о в н а. Ну, конечно.

И г о р ь. Да бросьте!..

М а ш а. Поговорите, поговорите с ним… Только ты учти: Надежда Константиновна — это Крупская, Анатолий Васильевич — это Луначарский…

И г о р ь (зло). А Вильям — это Шекспир.

М а ш а. Не Вильям, а Уильям. Серость!..

Звонок.

В е р а  И в а н о в н а. Машенька, открой.

Вошла  Л е н а.

Л е н а. Поздравляю вас, родная моя… (Поцеловала Веру Ивановну.) Желаю вам всего, всего… Какое чудесное платье!.. А я принесла подарки. (Развернула сверток.) Тетечке Верочке и тетечке Анечке.

В е р а  И в а н о в н а. Ой, это таллинские шерстяные носочки!..

А н н а  И в а н о в н а. И подшитые кожей!..

Л е н а. Их носят безо всякой обуви… Нет, нет, нет, я вам сама надену. Ну-ка, снимайте, снимайте туфли!..

А н н а  И в а н о в н а. Но при чем здесь я? Именинница — Вера.

В е р а  И в а н о в н а. Как легко, как удобно, как красиво… А где же Виктор Глебович?

Л е н а. Мы договорились в пять, я ждала до семи. Обычная история.

В е р а  И в а н о в н а. Как перышко. Я их совсем не чувствую. Прямо как калмыцкие чувяки.

А н н а  И в а н о в н а. И какие теплые! Ну, прелесть, прелесть. Спасибо, Ленушка, спасибо.

Л е н а. Игорь, у вас что сегодня — какое-нибудь собрание, заседание, ученый совет?

И г о р ь. У нас — нет. Может быть, где-нибудь в министерстве.

А н н а  И в а н о в н а. Вера, Игорь Николаевич, наверное, выпивает. Вы выпиваете?

И г о р ь. Вообще-то да. А что?

В е р а  И в а н о в н а. У нас есть вино.

А н н а  И в а н о в н а. Мы совсем забыли. Машенька, возьми там в буфете.

М а ш а. Пустяки вино! А? Четыре звездочки!.. И грамм двести выпито. Это что-то новое. Старушки, а старушки, признавайтесь! Прикладываетесь к зеленому змию-то?.. Мы думаем: живут тихонько, пенсионерки, «Юманите» покупают, а они — гляди!.. Нажрутся коньячища и песни поют. У вас при жэке есть народная дружина? Сейчас пойду стукну.

А н н а  И в а н о в н а. Это принес Виктор Глебович.

Л е н а. Он приходил? Когда?

А н н а  И в а н о в н а. Ну, месяц назад… Или полтора.

Л е н а. С коньяком? Новости! А зачем он приходил?

В е р а  И в а н о в н а. В гости. Навестить старух.

Л е н а. Маша, ты слышала об этом?

М а ш а. Нон.

А н н а  И в а н о в н а. Соловья баснями не кормят. Налейте Игорю Николаевичу.

И г о р ь. Ладно, ладно, я сам налью… А где еще рюмки, что я, однако, один, что ли, пить буду.

М а ш а. Да, да. Где еще рюмки? Что он один, однако, пить будет?.. За здоровье наших прекрасных именинниц, вечно юных, вечно веселых, вечно пьяных и вообще вечных!..

А н н а  И в а н о в н а. Еще не вечных. До века мне осталось тринадцать лет. А Вере даже пятнадцать. Я всегда азартно думала: дожить бы до ста лет! Ну, до ста, видимо, доживем. Но, боже мой, как это мало!..

М а ш а. Сто лет! Какие пустяки! Совершеннейшие пустяки!.. Мне осталось каких-нибудь восемьдесят два года. Боже мой, как это много!

Л е н а. Маша, не кривляйся… Вера Ивановна, я все-таки не понимаю, зачем он приходил?

В е р а  И в а н о в н а. Пришел что-то около двенадцати…

Л е н а. Так поздно?

А н н а  И в а н о в н а. Нет, днем. В двенадцать дня. Пришел мокрый — хлестал жуткий ливень. Просидел три часа. Одну бутылку выпил до дна, а из другой только немного.

М а ш а. Ну, батя дает.

А н н а  И в а н о в н а. Я думала, он тут же умрет или сойдет с ума. Но ничего. Представь себе — никаких эксцессов. Поспал час здесь, на диване, дождался, пока пройдет дождь, и ушел.

Л е н а. Все это очень странно. Он же ни слова мне об этом не сказал.

В е р а  И в а н о в н а. Он тосковал, Леночка. Он пришел сюда тосковать.

Л е н а. А он что-нибудь рассказывал?

В е р а  И в а н о в н а. Нет, говорил, что любит эту квартиру, эту лепнину на потолке, эти трещины.

М а ш а. Лирика.

Л е н а. Молчи!

А н н а  И в а н о в н а. Потом вдруг сказал, что у него друзей решительно никого не осталось — одни сослуживцы…

В е р а  И в а н о в н а. Ну, во-от, Ленушка… Не надо принимать это близко к сердцу. Минутное настроение.

И г о р ь. Давайте, однако, за Виктора Глебовича выпьем. Пусть ему будет полегче.

В е р а  И в а н о в н а. И мне глоточек.

А н н а  И в а н о в н а. И мне.

В е р а  И в а н о в н а. Аня!

А н н а  И в а н о в н а (твердо). И мне.

Выпили. Звонок. Маша кинулась к дверям и вернулась с  о т ц о м.

В и к т о р. Вся шайка в сборе? А меня забыли — оставили дома, как Фирса… А ну-ка, Мурка, разверни!

М а ш а. Торт с зайцами! Вот это по-нашему, по-купецки!..

В и к т о р. Этот заяц, который стоит, — Вере Ивановне. Который сидит — Анне Ивановне. А пень — этой сороке. Кляпом в рот. Чтоб не болтала. Сколько же нам сегодня годков стукнуло?

А н н а  И в а н о в н а. У Верочки именины, а не день рождения.

В и к т о р. Вера, Надежда, Любовь и мать их… Софья. Она же мудрость. Таким образом я сформулировал первый тост: за мудрость!..

А н н а  И в а н о в н а (всплеснула руками). Как я люблю вас, Виктор Глебович, как я люблю эти ваши экспромты! И мы снова все вместе.

В е р а  И в а н о в н а (со значением). Даже нас стало больше.

Л е н а. Виктор, здесь курить не надо. (И глазами показала на Анну Ивановну.)

В и к т о р. Анна Ивановна, у окошка?

А н н а  И в а н о в н а. Можно.

В и к т о р. В таком случае дамы продолжают беседовать в гостиной о лентах и булавках, а мужчины устремляются в курительную.

Виктор обнял Верею и вышел с ним к рампе. Чиркнул спичкой, дал прикурить Верее, закурил сам, не спеша задул спичку, вернулся к столу, положил спичку в пепельницу, вдруг, резко наклонившись, поцеловал в лоб Машу и снова подошел к Верее.

Ну, давайте так… Как вам известно, в свое время я вынужден был написать, ну… известную работу. Так было нужно. Вы этого не поймете, ваше поколение этого понять не может, но это было необходимо. Я, так сказать, кинул им эту кость и распрощался с генетикой. Генетикой я больше не занимался… Сегодня, слава богу, все это кончилось. Сегодня, слава богу, опять можно генетикам заниматься генетикой. И я