— чтобы возможные преследователи растерялись хоть в какой-то степени». — «А их все нет как нет, положительно, мы их переоценили», — заметил Жокей Мысли. «Это может означать, что у них не так-то уж много людей, и они не могут одновременно перекрывать все предполагаемые каналы по разным плоскостям» — высказал мнение Корявый Дуб. «Не убежден. Это может быть и контригра, — проговорил Висячий Замок. — Они могут отслеживать его отсюда, но там не возникают, чтобы не беспокоить нас преждевременно, напротив — хотят вселить в нас вот эту самую мысль об их слабости». — «Ну, вы всегда сомневаетесь, коллега», — усмехнулся Тигр. «Да. И что в этом плохого?» — спросил Висячий Замок. «Ничего», — успокоил его Тигр. На этот раз усмехнулся Висячий Замок.

Сейчас Борич мчался по широченному и совершенно пустому шоссе, вдоль которого то и дело возникали щиты с надписями; мне показалось, что буквы были почему-то армянскими, но прочитать надписи, хотя бы не понимая, я не успевал — скорость была велика. Потом пространство перевернулось, дорога оказалась над головой как серое, низко упавшее небо. Борич — сейчас он снова был мужчиной — протиснулся в какую-то дверцу, мир снова перевернулся, приходя в нормальное положение, и Борич пополз на четвереньках, потом поднялся на ноги и побежал, ежесекундно спотыкаясь, опустив голову, не оглядываясь. Он выбежал к ручью, вода была красной, как кровь, из нее выглядывали и снова скрывались человеческие головы, рты их двигались — наверное, что-то кричали. «Все естественно, все совпадает, — задумчиво отметил Тигр. — Он действительно возвращается по своей линии, события соответствуют». Каждый из сидевших здесь счел нужным утвердительно кивнуть. Все мы прекрасно знали, что даже все, некогда пережитое в реальности Производного Мира, в Пространстве Сна никогда не возникает одно к одному, потому что составными частями и источниками событий в ПС являются не только факты, которые мы считаем реально происходившими, но и мысли, чувства, переживания, существовавшие в те мгновения и реальные для Пространства Сна ничуть не менее, чем дела, занесенные в протокол. Это азы нашего дела, и было бы смешно, если бы мы вдруг начали удивляться всему орнаменту, окаймлявшему то, что в конце концов превратилось в реальные события Производного Мира; а могло ведь и не превратиться, отбор и реализация могли произойти не с тем, что мы считаем зафиксированным прошлым, но как раз наоборот — с тем, что сейчас кажется нам подобием бреда. Могло, в том-то и дело, этого возможно, в принципе, даже добиться — хотя прямой связи с теми, кто это решает и исполняет, у нас нет, но можно выйти на контакт с ними трудным обходным путем (сокровенная мечта каждого из нас, дримеров, включая Мастеров). Однако для изменения предстоящей реальности нам потребовались бы такие энергетические затраты, что эта возможность никогда даже не обсуждалась всерьез — разве что в минуты отдыха за рюмкой, когда мы, бойцы первой линии, собираемся вместе; но это бывает даже не каждый год.

…Борич успел уже договориться с мастерами — его разбитая машина находилась в обширном эллинге вместе с другими, видимо, требовавшими ремонта машинами, самолетами, кораблями. Закончив переговоры, он вышел и зашагал по грязной и скудно освещенной улице с остатками твердого покрытия. Похоже, дело происходило в нашей стране. Борич шел, неуверенно переставляя ноги, он был молод, на нем ловко сидела солдатская форма — такая, какой она была лет тридцать тому назад, мы видели на его погонах две лычки — то есть он пребывал в звании младшего сержанта. Все, казалось нам, было в порядке — за исключением его походки: слишком уж она была неуверенной, как мы быстро поняли — в большей степени, чем требовало качество дороги. Нет, явно не одни лишь выбоины и мусор заставляли его двигаться по непредсказуемой траектории; он шел противолодочным зигзагом, сказал бы моряк, короткими галсами. Одолевал пространство, то и дело спотыкаясь, падая на колено, потом и вовсе растянулся и с трудом поднялся, постоял, пошатываясь…

— Господи, — сказал Тигр. — Да он пьян вдрезину.

— Чушь какая-то, — пробормотал Корявый Дуб. — Он вообще в рот не берет ничего крепче пепси-колы.

Радоваться я поспешил: вмешательство началось…

И в самом деле — впереди зажглись фары, и мы, еще даже не видя, поняли, что это наверняка милицейский патруль. Тигр склонился к микрофону.

— Палата? Как он спит?

— Беспокойно, — послышалось в ответ. — Мечется, стонет.

— Ясно, — хмуро проговорил Тигр. — Ну что же, мы этого и хотели. Остается только следить за развитием.

— Остров, — сказал Дуб. — Смотри в оба. Тебе наверняка придется с ними стыкнуться — там.

— Легко сказать, — пробормотал я. — Они же не останутся в милицейской форме. Да и морды сменят…

— Ладно, ладно, — сказал Дуб. — А то ты маленький и беспомощный.

Там, в ПС, Борича уже грузили в машину.

— Пожалуй, хватит, — заявил Пещерный Лев. — Надо отозвать его.

Тигр Подземелья, на котором лежала тяжесть решения, сделал вид, что ничего не слышал.

— Большой риск, — сказал теперь, качая головой, уже Висячий Замок. — Я бы предложил срочный отзыв.

— Риск, да, — на сей раз Тигр отозвался, хотя и не сразу. — Но это было ясно заранее. Отозвать сейчас? Они еще не заглотнули наживку как следует… да отзыв вряд ли и удастся — именно сейчас. — Он снова обратился к иннеркому: — Контроль? Как его канал?

— Сигнал проходит, но слабо, — был ответ. — Мощность падает, хотя и не резко, скорее плавно.

— Понятно.

На экране тем временем Борича, уже впавшего, видимо, в беспамятство, погрузили наконец в машину ПМГ. Бросилось в глаза несоответствие: действие происходило десять лет тому назад, машина же была сегодняшней, современной. Я записал для памяти номер — хотя и не был уверен в том, что разобрал каждую цифру правильно: освещение в ПС было крайне скудным.

— На посту! — сказал Тигр командным голосом. — Прибавьте мощности на канал — есть же еще возможность! Акселератор в пол!

— Делаем, — услышали мы. — Но они уходят в другую плоскость — придется вести широкий поиск…

— Разумеется, они перейдут в другой миникон, — проговорил Висячий Замок. — Каждый сделал бы то же самое. Поставьте метку!

Однако Тигр Подземелья не отреагировал на это предложение должным образом. Он лишь покряхтел и буркнул:

— Забываете, коллега — вы не там, вы в яви…

Эти реплики на секунду-другую отвлекли мое внимание от экрана, а когда я снова взглянул на него, там было пусто — струилась лишь розовая рябь. Все задвигались, начался негромкий разговор, который, впрочем, тут же был пресечен Тигром.

— Попрошу тишины! — рявкнул он где-то на самой грани приличий. — Контроль! Что скажете?