— И чего он хотел? Просто так не пришли бы служивые люди. Темнишь, Китя.

Халаша не проведёшь. Этого "то да сё" не устроит.

— Давай в доме уже. Одному мне тут зябко?

Но зайти мы не успеваем.

— Эй, хозяева! Всё хорошо? — заглядывает в ворота бородатая рожа. — Что за гости такие? Больно на дружинников ярла похожи. Деньгу не стрясли хоть? А то, мож, мы за так спину гнём? Завтра новая седьмица. Работникам заплатить надо будет…

— Сгинь, Жишка! — отмахивается от прибежавшего со стройки бригадного старшины Лина. — Получите завтра своё. Китара нашего в фатои приняли. От самих выборных человек приезжал.

— О! — проступает сквозь бороду щербатая улыбка. — Это дело. Это мои поздравления. Надо будет вечером чарку поднять.

— Иди, Жиша. Без тебя, небось, вся работа стоит.

— Бегу, сударь Лекарь.

И бородатая рожа исчезает за прикрывшимися за ней следом воротными створками. Вот теперь можно идти в дом. Похоже, придётся рассказать своим — по крайней мере взрослой части своих — про приключившееся с Зимородовыми несчастье. Не всю правду, конечно, рассказать. Часть и вовсе привру. Я мастер придумывать всякое на ходу. Одно знаю точно — про визит князя и про договор, к которому меня принудили, говорить я не стану. Эти дела обсудить я могу лишь с одним единственным человеком. То есть не с человеком даже. Надеюсь, Ло не станет меня подбивать на обман Соболевского.

***

Ночь, мороз, непроглядная темень. Хотел с бесом поболтать в недостроенном доме, но затянутое тучами небо настолько черно, что собственные руки едва различаю во мраке. Далеко идти смысла нет. Отошёл на два десятка шагов и остановился. Отсюда мой шёпот будет не слышен. Пошепчусь сам с собой — и назад.

До зимы ещё пара недель, а как холодно. Так-то мороз не велик. Это ветер всё. Постоянно здесь свищет. Сам-то посёлок в низинке — там не так задувает — а наш холм на пути всех ветров. Что с равнины в долину бежит воздух, что с гор в дол спускается — всё через нас пролетает.

— Чего не предупредил про князя? — с первых слов пожурил я беса. — Небось, сразу догадался, что здесь этот Милош.

— А ты мне на то шанс давал? — прошептал Ло обиженно. — Мы в последний раз когда с тобой разговаривали? Месяц назад?

— Ну не месяц… Поменьше. И повода не выло. Но ведь ты и тогда уже знал. Там всё просто. Я сам удивляюсь, как сразу не догадался, когда Моха про выборного и язык намекнул.

— Банально не успел предупредить. Ты спать улёгся. А потом… Что значит — повода не было? Хоть изредка мог бы меня вызывать. С тебя не убудет.

— А зачем? — возмутился я. — Я свою жизнь живу, не твою. Всё, что общих наших дел не касается, не касается и тебя. Хоть последние дни со своими родными мог я не как одержимый прожить, а как простой человек? На кой мне было тебя вызывать?

— Да хоть затем, чтобы, как дом утеплить двойной стенкой из досок, тебе подсказал. Ты всё знаешь, всё видишь, всё понимаешь… А, вдруг, я заметил чего, что ты пропустил? Что-то важное? И срочно предупредить тебя должен?

— Ой, не надо. С князем — то единичный случай. Так-то важное я всегда подмечаю.

— Да? А память как тебе тёрли заметил?

— Мне? — удивился я. — Не было такого.

— Вот видишь. Не заметил. А оно было.

— Когда?

— Когда с Богдарем к дому идти собрались, он твою спину тронул. Помнишь, ты ещё его возраст увидел и три нити дара?

— Помню? И мы сразу дальше пошли.

— Вот и нет. Он тогда остановил тебя сразу. Сказал, что ещё кое-что вспомнил, о чём надо поговорить. И вы минут десять говорили.

— Да ну?

— Вот, представь себе. В конце он встал точно так же — и снова тебе руку на спину. Очень хитрый и опытный человек. Сразу видно, что ему такие фокусы приходится часто проделывать. Его люди прекрасно знают, как себя вести в таких случаях. Особое слово от Богдаря — и все замерли, кто где стоял. Не статуями, конечно, но никто никуда не идёт. Я тогда сразу всё понял и, признаюсь, серьёзно струхнул. Кто же знал, что его дар сработает лишь на твою память? Моя вся в итоге при мне. Спасибо, что не вызвал посреди той беседы.

Вот теперь и мне стало страшно. Что же я пропустил? Вдруг, что-то такое, что заставит меня посмотреть на всё произошедшее другими глазами? Рано выгнал я беса тогда. Мог бы остаться при нерезанной памяти. Но хорошо хоть, что Ло помнит всё.

— И о чём разговор шёл? — осторожно поинтересовался я.

— Этот Богдарь — хороший психолог.

— Кто? — не понял я.

— Хорошо разбирается в людях. Считывает эмоциональные реакции, умеет задать хитрый вопрос, на который сложно сходу ответить, играет словами. В общем, без дара отличает правду от лжи. Не всегда и не везде, конечно, но теперь он уверен, что ты, как минимум, попытаешься выполнить задание, и уж точно не предашь их.

— Ого! Как имперский законник. Только тот с даром Бездны. А зачем память мне тереть надо было? Чего такого-то? Ну поговорили и поговорили.

— Там разговор был так построен, что и ты мог о многом догадаться. Эти ребята собираются не просто вернуть права и власть роду Соболевских, но и отодвинуть правящую ветвь императорского рода от трона. Там целый заговор. Фат очень хочет торговать с внешним миром, но не хочет терять независимость. В общем, сложно и для нас не особо и важно.

— А, что важно?

— А важно то, что твою семью они не тронут, даже, если погибнешь, выполняя задание.

Отлегло. Большего мне и не надо. Иногда одержимым быть очень полезно.

— Ну, это мне только важно, — хмыкнул я. — Тебе-то вестимо плевать на моих с колокольни. Так что скажешь — убьём князя Волкова? Или предложишь свою смерть разыграть? Второе полегче, небось.

Бес хитёр, но и я не промах. Пойди его проверь, где он врёт, а где правда. Не стану я рисковать. Князь Волков приговорён к смертной казни, и Ло приведёт приговор в исполнение.

— Твои подозрения обижают меня, — нахмурился бес. — И мне не плевать. Мне с тобой ещё долго работать. Я слишком сильно заинтересован в твоём душевном спокойствии, чтобы меня совсем не волновала судьба твоих названых братьев, сестёр.