Первый эшелон прибыл 5 сентября 1942 года, доставив на станцию около 1.500 чехословацких евреев. Мере при помощи Лаака и Герретса лично следил за отбором узников — кого следует отправить в лагерь, а кого — сразу же уничтожить. Более 1.000 из них — в основном старики, дети и больные — были расстреляны на холмах Калеви-Лийва[1005], в 5 километрах от деревни Кабернеме в волости Куусалу уезда Харьюмаа. Местным жителям в 1942 году объявили, что в районе этих холмов проводятся оборонительные работы и появление граждан в этом районе категорически воспрещается[1006]. Расстрелянных хоронили в специально вырытых ямах. При казнях лично присутствовали А. Мере и комендант лагеря А. Лаак.

В середине сентября 1942 года на станцию Раазику прибыл второй эшелон с евреями из Германии (всего около 1.500 человек). Мере, Лаак и Герретс снова отобрали более 1.000 человек, включая стариков, женщин и грудных детей, которых в тот же день доставили на автобусах в район Калеви-Лийва и там расстреляли. Оставшиеся арестанты отправлялись в концлагерь Ягала. Здесь часть из них погибла от нечеловеческих условий труда, а остальные были расстреляны по распоряжению Мере небольшими партиями в течение осени 1942 и зимы 1942/43 года. Всего на холмах Калеви-Лийва было убито около 6.000 человек. Чтобы скрыть следы своих преступлений, с начала 1944 года гитлеровцы начали выкапывать и сжигать трупы расстрелянных, а несгоревшие кости размельчать и зарывать в землю вместе с пеплом или разбрасывать по полям[1007]. В результате этих «акций» к январю 1943 года в лагере осталось лишь небольшое количество узников.

В марте 1943 года персоналом лагеря Ягала на холмах Калеви-Лийва было расстреляно 50 цыган, в том числе около 25 детей от 3 до 5 лет. Позднее было расстреляно также 60 цыганских детей более старшего возраста. В казнях лично участвовали начальник эстонской полиции безопасности Айн Мере, комендант лагеря Александр Лаак и его заместитель Ральф Герретс.

«В 1942–1943 годах, — говорилось в заключении Верховного суда Эстонской ССР, — Мере неоднократно посещал лагерь „Ягала“ и при участии [коменданта лагеря] Лаака устраивал оргии с пьянствами, во время которых применялось насилие по отношению к узникам, которые потом расстреливались в Калеви-Лийва. Одежда, вещи и ценности расстрелянных граждан забирались работниками полиции безопасности и СД и персоналом лагеря „Ягала“. Лучшие вещи и ценности Мере брал себе…»[1008]

11 марта 1961 года Верховный суд Эстонской ССР в ходе судебного процесса в Таллине приговорил начальника «эстонской полиции безопасности» Айна Мере (заочно), бывшего заместителя коменданта концлагеря Ягала Ральфа Герретса и охранника Яна Виика к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение[1009]. Выдать Мере правительство Великобритании отказалось, он умер своей смертью в Лестере 5 апреля 1969 года[1010].

В общей сложности в лагерях одного только уезда Вирумаа в Эстонии (в Куремаа, Вивиконна, Ауквере, Йыхви, Кохтла-Ярве, Кукрусе, Перм, Гольфильдс, Эреда-Асундус, Сонда, Азери и Кунда) нацисты и эстонские полицаи уничтожили около 8.000 советских граждан[1011]. В уезде Харьюмаа (сельский округ Таллина), согласно отчету политического отдела уездной префектуры полиции, только к 21 мая 1943 года было арестовано 5.810 человек, из которых 2.134 были расстреляны[1012]. Всего на территории Эстонии было истреблено около 125 тысяч мирных граждан и военнопленных[1013].

Карательные операции в Псковской, Новгородской и Ленинградской областях

Части «Омакайтсе» и эстонской полиции выполняли карательные задачи не только на территории Эстонии, но и за ее пределами. Немцы предполагали включить в состав генерального округа «Эстония» часть территорий Псковской, Новгородской и Ленинградской областей — в частности, города Псков, Новгород, Оредеж, Луга, Сланцы, вплоть до Ленинграда. Эстонское самоуправление сразу же загорелось идеей создания «Великой Эстонии», и немцы не стремились разубеждать их. Каждому эстонцу, добровольно вступившему в полицейский батальон, был обещан после службы большой земельный надел на оккупированных русских землях[1014].

Как следует из сообщения УНКВД по Ленинградской области, «в сентябре 1941 года в Кингисеппском районе [Ленинградской области] действовал специальный карательный отряд численностью до 2 тысяч человек эстонцев-„кайтселиитчиков“, прибывших из Нарвы»[1015].

Даже немцы порой ужасались зверствам местных полицаев. Например, в «Сводке донесений из СССР № 18» от 10 апреля 1942 года говорилось: «…Несколько литовских, латышских и эстонских сотен[1016], направленных в район вдоль шоссе Локня — Троице-Хлавицы командованием 39-го армейского корпуса, работают вполне удовлетворительно, хотя приходится констатировать, что в ходе их акций было расстреляно много лиц, которые могли бы дать ценные показания. Так, во время одной из карательных экспедиций, предпринятой литовской сотней 2 февраля против деревни Чертеш[1017] в 10 км юго-восточнее Юхново, было расстреляно 23 партизана, в том числе 5 человек, которые хотели дать показания о шпионской сети в районе Локни. …Совместные действия сотен, сформированных из представителей различных национальностей, приводят к противоречиям и к ослаблению их боеспособности ввиду запланированных операций, так как при этом вновь возникают зависть и традиционные ссоры между балтийскими народами…»[1018]

Сохранились и другие свидетельства очевидцев.

«…Сразу после начала немецкой оккупации Прибалтики, среди местного населения немцы стали распространять листовки с призывом вступать в ряды немецкой армии, — рассказывает ветеран КГБ Михаил Пушняков, около двадцати лет по долгу службы занимавшийся розыском военных преступников. — Обещалось, что за это каждому, кто прослужит три месяца на оккупированной территории России, будет выделено три гектара земли. Было обещано создать „Великую Эстонию“, которая включала бы в себя территории почти всей нынешней Псковской, Ленинградской и Новгородской областей. Уже летом 1941 года начался поток добровольцев. Для их обучения в городе Тарту был организован учебный пункт, на базе 41-го эстонского полицейского батальона. После трехмесячного обучения добровольцы направлялись на объекты, расположенные на территории Псковской и Ленинградской областей. Были такие, которые для того, чтобы вступить в немецкую армию, даже приписывали себе года. Некоторые из этих преступников на момент совершения преступлений не были еще совершеннолетними, что в дальнейшем спасло их от расстрела по приговору советского суда.

Первым, в конце осени 1941 года, в Псков прибыл 37-й эстонский полицейский батальон. Им командовал тот самый майор Ф. Кург. Располагался он в здании Иркутских казарм, что на Октябрьском проспекте. Батальон состоял из пяти рот. Первая рота выполняла задачи по охране железной дороги Псков — Гдов, вторая рота охраняла дорогу от Пскова до Полоцка, третья рота охраняла железную дорогу от Пскова до Луги, четвертая рота охраняла дорогу от Пскова до Порхова, пятая рота охраняла Псковский аэродром. Впоследствии на территории Псковской области действовало несколько эстонских полицейских батальонов. Всего на территории Эстонии было сформировано 15 полицейских батальонов, с 30-го по 45-й[1019]. Эти эстонские полицейские подразделения входили в состав 205-й охранной дивизии тыла, которой командовал генерал-майор Гофман. Штаб дивизии находился