В том месте, где он осветил почву, появился росток. Вытягиваясь вверх, он развернул лист, затем второй. Он рос все выше и становился все шире, в считанные секунды вырастая из молодого ростка в древний гигантский кедр.

Женское лицо образовалось в центре ствола нового дерева, с гладкой коричневой кожей и дикими волосами, покрытыми листьями. Вокруг ее лица появились новые ростки, и они также росли, пока на их месте не образовалось кольцо изящно изогнутых сучьев, окаймляющее центральный ствол. На этих сучьях в свою очередь также появилась растительность, пока, казалось, уже весь лес не был в странном сжатом виде сосредоточен на одной поляне, продолжая расти внутрь, наружу и вокруг себя. Громадные круглые зерна парили среди сплетенных ветвей и лозы, источая мягкое желтовато-зеленое сияние.

Мантра звучала все безумнее, громче и интенсивнее. Птицы, гнездившиеся неподалеку, взлетели в воздух, а некоторые сухие или высыхающие деревья попросту повалились, выдавленные с корнем ритмичным топотом ног поклонников.

Ее отняли у нас.

Шаманы выли и визжали, змеи рычали и шипели.

У нас была возможность закончить этот кошмар раз и навсегда. Но ее отняли у нас.

Шум перерос в болезненные, возмущенные вопли невинных мучеников.

Верните ее. Я это лес, а лес это я. Спрятаться негде. Я укажу вам путь.

Зеленый туман заструился из конечностей явившегося ками, стекая и заполняя ритуальную поляну. Каннуси прекратили свой шум и принялись глубоко вдыхать благословение их духа-покровителя. Змеи продолжали шипеть, сокращаясь и раздуваясь, и звук из их глоток снова распугал всех птиц.

Вы найдете ее здесь. Ступайте. Мы в силах положить всему этому конец. Вашей любовью, вашей преданностью, мы сможем закончить все сегодня же.

Поляна взорвалась диким шумом, когда обезумевшие служители хлынули к краю поляны и устремились в чащу леса. Больше половины собравшихся змей мгновенно растворилась среди деревьев. Лишь небольшая горстка шаманов остались молиться, сохраняя и удерживая физический облик своей покровительницы. Когда они вернут принцессу, их ками вырастет еще больше и вознаградит всех их своей бесценной любовью.

Ступайте, дети мои. Идите, и верните то, что было похищено.

*   *   *   *   *

Высоко над Академией Минамо, парящей в облаках над водопадами, властвовали соратами. Их столица была величайшим городом во всем мире, но ни один человек никогда не ступал на его улицы. Для того чтобы подняться к величественным башням небесного города, или спуститься от них, требовалась могущественная магия, или одна из собственных облачных колесниц лунного народа. Настоятель академии Хисока однажды подлетел на такой колеснице к воротам города, но его не пригласили войти внутрь. Он считал себя везучим уже за то, что ему вообще довелось увидеть лунный город своими глазами.

Среди сверкающих башней из стали и стекла находилось громадное центральное строение, превышающее по размеру большинство человеческих построек на земле. Это величественное здание было центром власти соратами, домом их предводителей и наиболее совершенных представителей их вида.

В богато украшенной палате на верхних этажах этого небесного дворца, шел спор между самураем Эйтоку и его напарником шиноби.

- Это и без того уже далеко зашло, Чийо, - разгоряченно сказал Эйтоку. Его напарник кивнул.

Женщина по имени Чийо улыбнулась им обоим. – Это решать не вам.

- Ты слышала рапорт нашего агента. Орочи-бито пробудились, и принцесса похищена.

- Да. Да, они пробудились. Это не тот ли агент, что потерял ее по дороге в академию?

Эйтоку опустил глаза. – Да. Это была идея настоятеля. Мы бы ее не поддержали.

- Значит, вам не удалось предотвратить ошибку вашего агента. И ему не удалось доставить принцессу в школу. Вы оба слишком часто начали ошибаться.

Эйтоку взглянул на женщину. – Может быть, ты и правая рука Уйо, - сказал он, - но ты слишком далеко заходишь.

- Думаю, это ты заходишь не слишком далеко. Как с тем очимушей в переулке. Когда он запер нас всех в своей лачуге. – Ее ледяная улыбка застыла на губах, а голос продолжал говорить в голове Эйтоку.

Если бы не мои навыки, мы могли бы до сих пор быть там.

Затем Чийо вновь заговорила вслух. – Отступления, это часть игры, Эйтоку. Если ты будешь паниковать каждый раз, когда что-то идет не совсем по плану, ты не распознаешь победу, даже когда она будет смотреть тебе в глаза.

- Мы должны вмешаться. Мы должны убить их всех и…

- Ты слишком импульсивен, Эйтоку, слишком прямолинеен. Тебе стоит научиться двигаться медленно, с открытыми глазами. Нужно принимать во внимание детали, заложенные в других деталях. Ками настолько же непостижимы для нас, как мы сами для академиков Минамо, но они открываются перед твоими руководителями.

- Детали? Все предприятие рушится, пока мы тут говорим.

- Едва ли. У нас все еще есть доступ, и мы все еще контролируем ситуацию.

- Но у нас нет принцессы. Она с этим голозадым головорезом, который…

Чийо прокашлялась. – Вероятно, ты не расслышал. У нас все еще есть доступ. Мы все еще контролируем ситуацию. – Она похлопала ресницами. – По крайней мере, некоторые из нас, ее контролируют. Возможно, тебе стоит заняться сбором крыс.

Лицо Эйтоку стало кислым. – Я не привык, чтобы со мной так разговаривали.

- Это потому, что ты мой подчиненный. Это наиболее важное предприятие, когда-либо организованное соратами, за ним наблюдают высочайшие слои нашей культуры. Ты не вращаешься в их кругах. А я вращаюсь.

- У меня больше информации, чем у тебя. Я старше, мудрее, и более жестока, чем ты. Прекрати фантазировать о том, что ты в силах повлиять на решения наших правителей. Они уже знают все, что тебе известно, и уже отбросили полусырые мысли, которые ты способен им предложить.

Эйтоку, покорившись, отвернулся. – Да, мэм.

- Да, уж. Теперь. Пошли весть своему агенту. Мы должны быть готовы в случае, если эта челядь из орочи-бито предпримет что-то непредсказуемое.

- Да, мэм.

- И слушай внимательно, Эйтоку. Твоему жалкому воображению не дано постичь величину наших ставок в этой игре. Все это готовилось десятилетиями, и ты всего лишь крошечная часть всего процесса.

Чийо улыбнулась высокому самураю, призывая его прокомментировать ее бойкую воодушевляющую речь.

Но Эйтоку лишь кивнул. – Да, мэм.

Чийо выглянула в окно, пока оба воина выходили из палаты. Они были еще такими детьми. У нее были собственные переживания о сложившейся ситуации, но она держала их при себе. В отличие от Эйтоку, ей не нужно было напоминать о том, что ей следовало доверять