я не был таким лодырем, то мог бы ходить в школу с Генджи, – сказал Хидео, поздно вспомнив, что последний их разговор закончился на не очень приятной ноте.

В ее глазах вспыхнуло внимание, которое тут же погасло, задавленное другим, более сильным и угнетающим чувством – с этим чувством Лили вышла из дома.

– Зачем он так рано выходит? – спросила она. – Нравится бродить по полупустым школьным коридорам?

– Кто его знает! Он очень пунктуальный и принципиальный. Бывает, вцепится как собака в какую-нибудь идею, и все… Не отпустит, пока не дознается.

– У нас с ним совместный проект, – выпалила Лили, слегка касаясь тыльной стороной ладони порозовевших щек. – И это… то еще испытание.

– Ого! – воскликнул Хидео. – Я не знал. Он не говорил мне. А что за проект?

– По химии. Токутаро-сэнсэй сказал, что мы будем писать ее вместе. Пока что мы толком не начали, да и сложно это, с его-то характером.

– Боюсь представить, как тебе тяжело выносить его высокомерие.

– Я отлично справляюсь. – На ее губах заиграла улыбка.

Что-то в ее виде сильно смущало Хидео. Лили выглядела вроде бы совершенно так же, как и всегда, но в этот раз с ней было явно что-то не то. Она как будто… притворялась? И это Лили, которая никогда не притворяется!

От Мичи набралась, что ли?..

– Прости за личный вопрос, – начал он смущенно, – но у тебя все хорошо? Ты вроде улыбаешься, но выглядишь как…

– Как побитая собака, – легко закончила она. – Так и есть. Только что вновь поругалась с родителями. Это так утомительно – ругаться. Хуже этого – только привыкание.

Повисла неловкая пауза – Хидео чувствовал, что должен ответить, но никак не мог подобрать нужные слова. Ему казалось, что любая его реплика может все испортить.

– Не обращай внимания, – спокойно заверила его Лили, видя, что Хидео сложно ответить, – я почти пришла к принятию.

– Я рад, что ты… что тебе легче. Тогда, на вечеринке, ты была такой… подавленной.

Он едва не сказал «жалкой», но вовремя прикусил язык.

Пока они шли, Хидео пытался взвесить свои чувства, осознать их, проанализировать таким образом, чтобы прийти к какому-нибудь окончательному выводу. Пока что его сердце оставалось глухо к любым словам или движениям Лили, а уж когда он вспомнил ее поведение во время вечеринки, то жалость, испытанная тогда, затопила сердце до самого края. Хидео почувствовал приятную, тягучую боль в груди и успокоился.

Любил ли он Лили? Любил ли хоть когда-нибудь? Видимо, нет. Это было лишь очарование, быть может, влюбленность в созданный им же самим образ, но это была далеко не любовь. Не такая любовь, которую он себе представлял.

Придя к этому простому, внезапному выводу, Хидео облегченно выдохнул – если до этого на его душе и висел тяжелый неповоротливый камень, то теперь от него ничего практически не осталось.

– А ведь знаешь, – заговорил вдруг Хидео, не пугаясь своего голоса, – еще неделю назад я думал, что люблю тебя.

Она вздрогнула, метнула быстрый взгляд на Хидео, чтобы убедиться, что он не шутит и не лукавит. Увидев его серьезное выражение, она также быстро отвернулась, нервно складывая руки на груди.

– Что же заставило тебя прозреть? – с напускным равнодушием поинтересовалась она.

– Точно не знаю, – проговорил он, поднимая взгляд к небу. – Наверное, жуткая боль, которую я чувствую по отношению к другому человеку. Это как… как огромная рана, которая саднит и дерет меня изнутри, когда я просто думаю об этом человеке.

– Какое-то нездоровое у тебя проявление чувств, – тихо сказала Лили, невольно приблизившись к Хидео на узком участке дороги.

– Чувства ли это? – задал он риторический вопрос. – Чувства ведь должны вселять уверенность.

Лили вновь бросила на него мимолетный взгляд.

– Ничего они не должны, – сказала она серьезно. – Если бы все влюбленные были уверены в себе, у нас бы не осталось ни одного разбитого сердца. Или наоборот… Тут уж как посмотреть. Это только все говорят, что им все по плечу, а на самом деле они такие нерешительные, по нескольку лет не могут признаться объекту любви в своих чувствах. Какая уж тут уверенность?

– Это очень деструктивное чувство, тебе не кажется? – сказал Хидео, представляя, как любовь выжигает в нем черную дыру. – Нет никакого окрыления, только бесконечная тяжесть на сердце.

– Просто ты его пока не чувствуешь, – Лили улыбнулась каким-то своим мыслям. – Если твои чувства взаимны, камень с души уходит. И рана, как ты ее называешь, затягивается.

Хидео закусил губу, задумавшись над тем, насколько слова Лили правдивы. Если бы все дело было только во взаимности…

– Ты, я смотрю, сама поднаторела в любви? – спросил Хидео игриво.

Теперь, когда он признался Лили в том, что чувствовал, ему стало легче с ней общаться. Все-таки она милая.

Лили слегка покраснела и инстинктивно попыталась остудить пылающее лицо холодными ладонями.

– Нет, не совсем, – пролепетала она, а потом неловко рассмеялась. – Я пока не знаю. Не спрашивай ничего, ладно?

– Как скажешь, – Хидео отвел взгляд от ее блестящих влагой глаз и улыбнулся.

Генджи: симптомы одержимости

От волнения сводило зубы, внутри тела все будто бы онемело, натянувшись до предела. Генджи не сводил взгляда с Лили, сидящей прямо перед ним. Он мучительно, с ядовитой болью, жгущей внутренности, думал о том, как она хороша – и как тяжело ему будет убедить ее в одержимости.

Из головы не выходил тот самый разговор, глупый, совершенно незначительный, но оттого и такой въедливый. Она сказала, что боится собак. До одури боится. Даже когда он запер Кобальта, Лили не осмелилась войти внутрь, предполагая, что животное может находиться поблизости. На обед она ела тофу, причем ее бэнто на семьдесят процентов состоял из жареного сыра – как будто этим действительно можно насытить свой организм. И ведь он никогда не обращал внимание на то, как она дает о себе знать, если берет трубку. Спрашивать об этом в лоб было бы странно.

Он пронзал ее красивый затылок убивающим взглядом. Ему даже хотелось, чтобы она почувствовала сильную боль в голове, чтобы обернулась к нему, ощутив прикосновение взгляда, но, увы, Лили оставалась ко всему глуха. Генджи никак не мог заставить ее обратить на себя внимание.

Сегодня утром он купил немного молотого бадьяна, чтобы проверить теорию. За такой короткий промежуток времени он не успел найти сосновую ветку, к тому же поджигать ее в школе было опасно, поэтому пришлось довольствоваться тем, что было под рукой.

На перемене Генджи слегка приправил бадьяном онигири и предложил Лили попробовать один шарик. Она с