Шрифт:
Закладка:
Еще ниже было тихо, разве что встревоженные гражданские задавали вопросы о шуме. Еще ниже большинство спало, бухало или трахалось. Перепрыгнув троицу сношающихся, пробежав коридор и миновав бар, по пути выпив стопку текилы из-под руки замешкавшегося за стойкой гоблина, я спрыгнул с открытого всем ветрам балкона на уровень ниже, прыгнул еще раз в сторону и вниз, где зацепился за плетенный каркаса и, до полусмерти испугав какую-то полуголую бабенку, повторил свой веселый трюк, приземлившись на не выдержавшую мой вес крышу. Рухнув на чью-то кровать — опять сношаются, чтоб их — перекатился по голым визжащим телам, локтем случайно сломав мужику многие надежды, выскочил в окно и рухнул еще ниже, упав на крохотный бетонный огрызок. С него обычно втихаря мочились те из охранников, кто не боялся нехилого штрафа и пинка по яйцам от начальства. А дверь вела к широкой лестнице к нулевому уровню, где имелось прикрытые деревянными щитами проломы в железобетонном полу. И я знал один из незакрепленных щитов. Добежав, поднял его рывком, скользнул под него и провалился, с плеском приземлившись на некогда нулевой, а теперь официально минус первый этаж дельфов, недавно отжатый ими у прежних владельцев.
Пробежав парой коридоров, зная, что этот этаж и тот что над ним почти совпадают, я замедлился рядом с границей условного центра. Гоблины любят болтать. Я наслушался немало про этот уровень и про то, как в былые времена тут устраивали шумные дешевые праздники с бухлом и танцами — в центральном полузатопленном павильоне, который использовали как безопасный глубокий бассейн.
Он меня и интересовал — несложно предположить как именно дельфы будут использовать этот внутренний просторный бассейн с ведущими от него лестницами.
Зарешеченное круглое окно дало мне обзор в нужную область уровня, но сначала я без шума убрал двух крайне нервных дельфов вооруженных дробовиками и гарпунами. Первому перерезал глотку, а второго просто удавил, сдавливая пальцы и глядя в окно. Там за решеткой творилось интересное кино…
На длинном ровном пространстве стояло несколько столов с бумагами. Вроде как подробнейшая поэтажная схема как минимум двадцати нижних этажей. Вокруг стола мотались голые дельфы в возрасте, что-то вопя в рации. Этих сраных полководцев было никак не меньше пятнадцати, и они так яростно орали друг на друга, что я сразу поверил в слухи о серьезном разладе в их рядах. Не все из них хотели этого сорвавшегося и обернувшегося серьезной кровью штурма. Вычленив ту сторону столов, где собрались хотевшие этого беспредела, я сменил позицию, подготовил гранаты, выждал и метнул две из них к столам, а еще две в бурлящий от мечущихся в воде бассейн, предварительно убедившись, что тут нигде нет детей.
Еще не успели вспухнуть разрывы в воде и разбросанные взрывом тела у столов еще летели, а я уже стрелял, посылая снопы картечи в общий зал, стараясь выцеливать в первую очередь тех, кто имел на левом плече сзади татуировку алого кристалла — их я определил как сторонников штурма. Их я и карал.
Отстрелявшись, схватил трофейное оружие и рванул на выход, стараясь обогнать начавший сочиться от загоревшихся бумаг и мебели дым. У меня получилось и вскоре я уже был на уровень выше, где сбросил на маршруте патрулирования трофейные стволы, а свой убрал в рюкзак, вытащив заодно необходимое для следующего шага. Оттуда перешел в общее помещение, влился в сонный поток что-то уже начавших подозревать, но идущих на ночную смену работяг и двинулся вместе с ними к ждущим нас плотам, по пути натягивая на голову старую шляпу и прикрывая плечи гнилой тростниковой накидкой. Это позволило слиться с работягами полностью. Усевшись на свободное место на плоту, я скрестил ноги, принял от покачивающегося рядом дедка тонкую дешевую сигариллу, подкурил от самодельной зажигалку, благодарственно кивнул и предложил в ответ глотнуть из бутылки с текилой.
Покачиваясь на ночных волнах, караван из сцепленных тросами плотов и влекомый тяжелой самоходной баржей, медленно отчалил от причалов Башни Ведьм и ушел в темноту, направляясь к месту выбранному мной как идеальная точка для неприметного ухода. Сделав глоток текилы, глубоко затянувшись табачным дымом, я передал бутылку подсевшему усталому однорукому работяге и стал слушать его рассказ о сучьих боссах, что дерут три шкуры с обычных гоблинов, кивая в нужных местах и поддакивая…
Медлительная цепочка плотов остановилась у здоровенного плавучего причала, закрепленного над мелководьем. Мы освободили транспорт и на него нетерпеливой гурьбой повалили отработавшие свое счастливчики, торопящиеся поскорее просадить заработанное. Нас придавило к веревочным перилам и едва не сбросило в воду, но все же удалось устоять, после чего вся толпа вдруг ускорилась, торопясь на звук гнусавых призывов нанимателей. Чтобы не выделяться из благородного коллектива, я старался не отставать и умело толкался, пробивая себе путь в центр сплоченной группы. Мы находились посреди большого отдела кадров, где набирали на недельную вахтовую работенку, и она не обещала быть легкой и щедро оплачиваемой. Едва финишировав рядом с большим и грязным дощатым возвышением, на который по очереди выходили бригадиры, толпа тут же начала медленно растекаться, по мере того как из ее недра вытаскивали одного гоблина за другим. Это походило на муки рождения — много умоляющих криков, мата, напоминаний о боге и справедливости, подпрыгиваний и судорог, чтобы заметили и указали пальцем и… наконец очередное дрожащее смуглое тело вытягивалось наверх, получало шлепок по спине и торопилось в указанном направлении.
— Десятеро ныряльщиков за моллюсками! Глубина десять метров! Тебя помню — давай сюда!
— Пятеро плотогонов покрепче! Только с опытом! Ты, ты, может и ты!
— Двойная оплата группе из десятерых! Надо достать решетку с глубины!
— Семерых сборщиков плавучих водорослей! Половинная ставка!
— Сорок шесть разносчиков жратвы и воды в южном направлении!
— Двадцать пять
