у нас еще боится нежить, кроме солнца? Советуют рассыпать соль, это мешает колдовать. Не только нежити, вообще всем. Держать между собой и колдущим острое железо — развеивает мороки и наваждение. То что нужно. Я глянул на Лозу. Клинок был немного опущен, но в принципе, под описание “между собой и колдуном” подходил. Так, это не работает, если колдун очень силен. Ладно, что там еще? Лучшие люди советуют разрубить и сжечь. Хороший совет, но хотелось бы понять, как это сделать, если руки не слушаются. Толстяк тем временем прогрузился и прогудел.

— Мстительные призраки? Нет, это сделал тот, кто привел их. Не думаю, что этот глупец понимал, что делает. Заносчивый молокосос. Надеялся получить от меня благосклонность. Ха-ха-ха-ха.

— Его звали Гонорат? — тут же спросил я, как только монотонное “ха” стихло.

— Да, — толстяк ответил неожиданно быстро. И без паузы продолжил. — Подойди ко мне поближе, смертный. Хочу, чтобы ты задрожал от моего величия!

Я воспротивился приказу как только мог. Ноги еще сильнее подогнулись но, несмотря на все мои усилия, я все равно, прямо так, на полусогнутых, поковылял к границе, очерченной золотым куполом. Я знал, это граница между жизнью и смертью. И я шел прямо навстречу своей смерти.

— Вот же сука! — заорал я. — Сколько у меня волос? Посчитай мои волосы, гнида!

Согласен, довольно странное предложение. Но если вы встретитесь с жизни с такой бочкой дерьма, я посмотрю как вы будете соображать.

Толстяк не повелся. Даже не ответил. Только отодвинулся немного назад, давая мне место внутри круга. Так, ладно, что я пропустил? C yежить, в общем, понятно. Сейчас мне нужно вернуть контроль тела. Что это у нас — наваждение? Нет. Гламур? Ух, и такое есть? Один из видов морока. Прикольно. Но не до него сейчас. Ага, вот — контроль разума. Как уберечься? Дисциплина ума. Опытные герои советуют во время боя с существами, способными к такому, петь песни и гимны. Рыцари королевства Фрей специально для таких случаев наносят первые строки своих обетов на наручах и зачитывают "в трудный час". У них поэтому все обеты в стихах. Однажды кто-то за ужином рассказывал, что мой далекий предок избежал стать завтраком случайного вампира благодаря тому, что в отличии от спутников, считал в уме деньги.

Прямо сейчас к песням душа не лежала, но вот последнее воспоминание Магна подало мне идею. Так, что там у нас сейчас, доллар по семьдесят? Значит, если мне платят тысячу баксов, то это нормальная зарплата. Хотя, это смотря где живешь. А если хату снимать, например в Москве, то это минимум тыщ пятьдесят… А если с налогами?

Через три мучительно долгих шага, я перешагнул границу золотого круга с твердой уверенностью, что меньше чем за три штуки баксов на руки в Москву смысла переезжать нет. И полным провалом в попытках управлять своим телом.

Сейчас я мог рассмотреть толстяка получше. Странно, как я сразу не понял, что на нем маска. Действительно туплю. Сделанная очень тщательно и правдоподобно, как у восковых фигур. Красивое, хоть и полноватое лицо молодого мужчины с ярким румянцем. Все портили глаза. Вернее, их отсутствие. Глазницы были затянуты паутиной. Или, вернее, плесенью, как на забытой в холодильнике клубники.

И тут меня накрыл дикий визг. Это была Гвена. И я почувствовал, как невидимые оковы, наконец, лопнули. Тело рывком вернуло управляемость, я как будто в него обратно запрыгнул — ноги слегка выпрямились и напружинились, Лоза в руке перестала быть скособоченной, а хищно потянулась в сторону врага. Я, не раздумывая, сделал выпад с быстрым, секущим ударом, целя прямо в жутковатую маску толстяка.

За следующие мгновения произошло сразу много — не переставая визжать, Гвена перешагнула через золотистую границу, взмахнула мечом Хуго, стараясь не столько достать, сколько шугануть толстяка в маске, и потянулась рукой ко мне. Видимо, чтобы выдернуть меня обратно за границу очерченную золотым светом. Толстяк неожиданно быстро повернул свою голову в её сторону. Потом, дождавшись, пока меч Хуго окажется у самого его лица, он выпростал из рукава то, что можно было назвать рукой с большой натяжкой. Похожая на ногу велоцираптора конечность с огромными когтями. Одной лапой он отбил тяжеленный меч в сторону — причем удар был так силен, что выбил меч из руки Гвены, отправив его в полет куда-то за границы видимости. А потом, сделав быстрый шаг, вторую руку он буквально воткнул в левую сторону грудной клетки Гвены. Схватил ееё огромными когтями, как сова мышку. И сделал шаг назад, возвращаясь на свое место, вместе с Гвеной в вытянутой лапе. И именно в этот самый момент я закончил свой выпад, рубанул по нему со всей дури. Мне повезло — отчаянно храбрая выходка Гвены отвлекла эту тварь. Что бы это такое не было. Но толстяк все же успел повернуть ко мне свою бошку и сделать шаг назад, уходя из под моего удара. Мой клинок со свистом рассек воздух в том месте, где была его башка и… И отсек ему кисть, которой он держал Гвену.

В мозгах раздался беззвучный вопль. Примерно как с вендикатами. В ушах всхлип Гвены и мое тяжелое дыхание, в мозгах вопль, полный ярости и удивления. Да такой громкий, что аж мысли мои заглушил.

Потеряв конечность, тварина с громким хлопком исчезла, тут же появилась метрах в тридцати в стороне. Видимо система безопасности у него такая.

Я не успел рассмотреть в подробностях, что произошло, поэтому секунду тупил на торчащий из Гвены обрубок. Это потом мне удалось восстановить ход событий по воспоминаниям. Слишком уж быстро все происходило, и слишком быстро двигался толстяк. Из легкого ступора меня вывели две вещи — отрубленная кочепатка подала признаки жизни, устраиваясь поудобнее и погружая в Гвену когти поглубже. А толстяк стремительно засеменил к нам, вытянув уцелевшую лапу вперед.

Херасе он стремительный. К нему бы тачку прицепить — в пробках цены бы не было. Мегарикша бы получился.

Но выказывать восхищение было некогда — я рванул тихонько падающую лицом вперед Гвену за волосы и потащил её назад. Вместе с ней мы вывалились за золотистый барьер. Рядом дрожащий Сперат поднял арбалет и выстрелил. Куда-то. Я даже смотреть не стал — нутром почуял, не попал он никуда.

Во время прохождения через барьер обрубок лапы, торчащий из Гвены, обуглился и почернел. От него повалил тягучий черный дым, как от горящей пластмассы — зрелище было занимательное, но мне всё ещё было некогда. В темечке, где-то под костью