– Кто-нибудь что-то заметил? Может рассказать? – он тронул за плечо Доррана, который уже успел перекинуться парой слов с местными. Градоправитель вздрогнул.

– Да какое там, ваше высочество… Все то же: демон, да демон… Ничего они толком не видели, а кто видел, тот… – он угрюмо кивнул в сторону накрытого черным плащом тела.

– Ладно, тогда я вам кого-нибудь в помощь оставлю. Если со мной что – они доложат регенту. Сэйгран пришлет кого нужно, я уверен.

Поняв, куда клонит Лиар, мужчина помрачнел еще сильнее. Проступили глубокие складки вокруг губ.

– На вашем месте я бы этого не делал!

Альвир передернул плечами.

– Завидую… Что вы не на моем месте, – безрадостно откликнулся принц.

Он ведь и сам – не на своем месте. Ему бы командовать каким-нибудь гарнизоном, а то и землю пахать. Он бы хороший урожай собирал, честно!.. Но раз уж зашвырнула судьба, куда ж теперь денешься?

Повернулся к ребятам.

– Так, двое идут со мной, остальные – помогают здесь.

И сжал покрепче массивное древко, словно прося поддержки у оструганной древесины.

Рик Жаворонок. Эверран, столица

Рик снова оглядел камеру и уныло вздохнул: ничего хорошего в ней за последние минуты, конечно, не прибавилось. Узкое окошко под самым потолком, отсыревший тюфяк и дыра в полу – вот, собственно, и все. Единственное, что здесь преступнику нравилось, – это неизвестно как сюда попавший дымчатый кот – то ли через окно влез, то ли еще как… Даже не кот еще – котенок. Может, он и вчера тут был, просто Жаворонок не увидел: привели его поздним вечером, и в помещении было совсем темно.

Дымчато-серого сокамерника Рик приметил уже утром, когда через окно начал проникать хоть какой-то свет. Тот лежал в углу, свернувшись клубком, и видно было, что дела у кота обстоят еще паршивей, чем у самого Рика: шерсть на боку слиплась неровными колтунами от запекшейся крови; присмотревшись, преступник разглядел вздувшиеся царапины. Дышало животное прерывисто, тяжело. С крысой подрался, наверно.

Зверек вяло трепыхался и тоненько пищал, когда Жаворонок попробовал взять его на руки. Некоторое время волшебник колебался, а потом, решив, что хуже уже не будет ни котенку, ни ему самому, попробовал помочь. Приложил свободную от железного браслета ладонь к ранам на серой шкурке, представил, как те затягиваются, как исчезают воспаленные полосы…

Нет, поврежденная кожа не срослась, да и бурая корка запекшейся крови осталась, но здорово поблекла. Исчезли признаки воспаления. Котенок некоторое время удивленно таращился по сторонам большущими серо-зелеными глазами, потом сел и принялся вылизываться. Рик и сам, пожалуй, был удивлен тем, что у него что-то получилось.

Ну а теперь зверюга окончательно ожила, обнаглела и освоилась. По-хозяйски совала пушистую морду в деревянную кружку с водой и принюхивалась, явно надеясь найти что-нибудь посолидней воды и хлебных крошек.

– А ты-то чем недоволен? – возмутился Жаворонок, который со вчерашнего вечера тоже ничего съедобного не видел, – а дело уже к полудню шло! – Для тебя-то тут жратвы навалом, вон в стенах скребется… Это я опять без завтрака!

Собеседник фыркнул и, вспрыгнув Жаворонку на грудь, принялся охотиться на завязки его рубашки.

– Слушай, не наглей! Тоже мне, страшный хищник… – буркнул преступник и, гремя цепью, пересадил зверька на пол. Тот обиженно дернул хвостом и оскалил маленькие, но острые клыки. Ну прямо не котенок, а волк! И окрас подходящий. Ну ладно – Волчонок.

Преступник снова откинулся на спину, в других положениях было неудобно: закованная в цепь рука начинала затекать. Камеру он, насколько мог, обследовал утром, обстановку в коридоре приметил еще вчера. Выводы были не лучшими.

Может, воспользовавшись силой, от цепи он бы смог избавиться. Может, даже дверь открыл бы! Но что со всего этого толку, если в обоих концах коридора торчит охрана? Ну даже если повезет ему и одного Рик каким-то чудом ухлопает, второй-то останется! Да и тревогу поднимут…

Жаворонок уныло вздохнул и в очередной раз попытался хоть что-то разглядеть в окне, но ничего, кроме краешка серой стены, не увидел. А жаль… Бесовски хотелось еще раз взглянуть на город.

Вчера, когда вели сюда, он дышать толком не мог от немыслимой мешанины самых разных чувств. Вблизи здесь все было не так, как он ждал, все неправильно. Вывернуто, исковеркано… И дело даже не в черно-серебряных тряпках, развешанных где ни попадя, не в исчезнувших статуях, которые когда-то украшали главную улицу, – он это точно знал.

Люди изменились. Кругом – усталые, затравленные взгляды, устремленные себе под ноги. Они не были такими раньше, честное слово, не были! А теперь стали. И от этого ныло и скребло где-то в районе левого подреберья. Казалось бы, ну какое Жаворонку дело до всего этого, ему жить-то осталось меньше недели! А вот поди ж ты.

И несмотря ни на что, Рику мучительно хотелось снова увидеть Эверру. Пусть изменившуюся, пусть искалеченную… Он любил ее даже такой. Вот же, бесову бабушку, действительно любил!

И древесным жучком точила душу предательская мысль, которую Рик старательно от себя отгонял, – бесполезная, запоздалая. Мысль о том, что явись к нему теперь посланник Ордена, кто знает, возможно, ответ Жаворонка был бы другим.

У двери завозился Волчонок: зверек старательно пытался просунуть морду в щель, но, ясное дело, не преуспевал.

– А, тебе тут тоже не нравится?.. – понимающе вздохнул осужденный.

Тот пискнул и принялся скрести обитые металлом доски крошечными коготками.

– Эй, там! – крикнул Жаворонок, надеясь, что охрана его услышит. – Зверя выпустите! Жалко, что ли?!

Видимо, им было жалко, потому что результата призыв не возымел. Рик подождал пару минут и повторил попытку.

– Вот уроды! Да откройте вы эту демонову дверь!

Рик различил приглушенные голоса, потом приближающиеся шаги. Кто-то шарахнул в дверь кулаком, и Волчонок отпрянул, поджав уши и выгнув спину. Вернулся к тюфяку, продолжая настороженно коситься в сторону выхода.

– Замолкни! – последовала не слишком вежливая просьба из-за закрытой двери.

– Эй, что там у вас за шум? – еще один голос – веселый, неспешный. – Чего он там бузит?

– Здравствуйте, господин Арвин! Да пес его знает, выпустить требует.

Ого, это сюда их командир лично пожаловал? Ну надо же! Рик немало занятных баек слышал о бывшем придворном плотнике.

– Выпустить? – восхитились в коридоре. – Какие скромные преступники пошли!.. Дай, гляну, что ли…

Заскрипел проржавевший замок, и в камеру шагнул невзрачный мужичок неопределенного возраста – ему могло быть и тридцать, и тридцать пять, а то и все сорок лет. Светлые глаза чуть навыкате, острый нос