Мы братья, пусть и не по крови, но братья, а это многого стоит.

Снежана

Ночь вышла беспокойной. Просыпалась каждый час, но под утро резко задремала так, что проспала почти до обеда. Вот что значит почти бессонная ночь.

Открыв глаза, показалось, что в комнате витают отголоски чужого запаха, но, если бы ко мне зашел посторонний, кнопка бы точно залаяла. Она верно стережёт мой сон. Даже маме не дает меня будить. Ладно, не играю в мнительность, лучше теплый душ.

Горячие струи приятно согревают. Такое чувство, словно я половину ночи лежала и мерзла. Удивительно. Не знаю сколько провожу времени в ванной, но выхожу посвежевшая и довольная жизнью. И стоит только вернуться в комнату из совмещенного санузла, как за дверью слышится мамин голос.

— Снежка, я услышала, что ты встала. Спускайся, завтрак будет минут через десять.

— Хорошо, мамуль.

Кричу, а сама думаю, во чтобы переодеться. Хочется в платье, вязаное, персиковое. Есть у меня одно такое. С радостью достаю его с полки и надеваю. Волосы оставляю распущенными, только немного прихватываю крабиками с боков. И тут взгляд цепляется за что-то на прикроватной тумбе. И как сразу не заметила. Подхожу ближе и вижу конверт. Открываю и достаю письмо. Почерк узнаю сразу и сердце в груди замирает еще до того, как успеваю прочесть хоть строчку.

«Никогда не знал, как правильно начинать письма. Все слова кажутся глупыми и не отражающими и сотой доли того, что должны.

Снежка, любимая моя малышка, прости, что прощаюсь с тобой вот так, но это единственный возможный выход. Если бы говорил это, глядя в глаза, ни за чтобы не смог сделать то, что задумал и что должен. Поверь, слова даются очень сложно, кажется, что пишу полную ересь, хотя, возможно, так оно и есть.

Я хочу, чтобы ты знала, 7 октября навсегда останется нашим днем. Днем, когда я обрел свое счастье и душу. Всех слов мира не хватит, чтобы описать, насколько мне сейчас больно расставаться с тобой. Из меня сердце вынимают на живую, чтобы передать в твои нежные ручки на сохранение. Скорее всего, в эту самую минуту, я уже собираюсь в последнее путешествие в своей жизни, которое приведет в новую, и увы, не счастливую жизнь, ведь в ней не будет тебя. Моей искренней и чистой девочки.

Хочу быть самым настоящим эгоистом, забрать тебя себе и никогда не отпускать, но не могу. Ты еще можешь быть счастливой. Скорее всего, у тебя просто влюбленность, ведь я спас тебя. Такое бывает, я узнавал в интернете, нам свойственно принимать за любовь чувство благодарности. Именно поэтому даю тебе шанс начать все сначала, пока все не зашло слишком далеко.

В конверте документы на мои кафе, теперь они твои. Доли в бизнесе твоего отца тоже перейдут тебе, Персеньев об этом позаботится. Мне ничего не нужно, успею начать все с нуля.

Я уезжаю в половину второго в *-*-* с городского вокзала. У меня на руках два билета. Время и место ты знаешь. Если судьба, то мы уедем вместе, если нет, значит так тому и быть. Понимаю, что поступаю, как последняя сволочь, прощаюсь с тобой и в то же самое время дразню билетами, но не могу иначе. Хочу оставить хоть тоненькую ниточку между нами, которая еще может все сохранить. Я буду ждать тебя до последнего. Если не придешь, просто знай, я готов прожить с тобой всю жизнь, даже если между нами будут сотни километров, в моем сердце не сможет поселиться ни одна другая девушка. Там только ты. Люблю тебя, мой Ангел, и всегда буду оберегать, даже если не рядом.

Взлетал я ввысь, и камнем падал в бездну

Лишь от твоей улыбки и запаха духов.

От пуль готов закрыть, спиной поймать все стрелы,

Жизнью рисковать, ходя по краю бездны,

Ведь истинно люблю

Запретного Ангела Кречета.

И как бы жизнь с тобой не разводила,

Какие б испытани я не сулила,

Прогонишь, все равно я буду рядом,

Не за руку держать, но все же рядом,

Ведь для души ты не создашь преград,

Раз уже стала Заветным Ангелом Кречета.

Сквозь годы пронесу любовь,

Понадобится, жизнь отдам, без мыслей, без заминки,

И буду охранять покой с той стороны,

Откуда нет обратного пути,

Ведь стала ты единственным Ангелом Кречета.

Люблю тебя, Мой Ангел…»

Да пошел ты со своим бизнесом, дурак. Нужен он мне сто раз. Трус облезлый, собака блохастая. Ненавижу гада! Он все решил за нас. Снова. Как же он надоел со своей дурацкой логикой. Никакая у меня не психология, я ведь просто так люблю. Дышать трудно, когда нет рядом. Так ждала сегодняшний день, представляла, как стукну отца по носу, если посмеет сказать хоть слово против наших отношений. А в итоге что?

На вокзале он будет ждать. Молодец. И послал, и поманил. Я собачонка что ли? Шанс он дает. Вы посмотрите на благородного такого. Почему нельзя было все по-человечески обсудить. Неужели он не понимает, что делает больно нам обоим своим поступком? Что рушит все.

Не поеду никуда. Пускай он возвращается. Да. Пускай сам возвращается. Вот позвоню сейчас, скажу все, что думаю по этому поводу, и буду завтракать. Быстро ищу номер, который несколько недель хотела набрать, и слышу противную автоматическую речь. Пробую снова и ничего. Даже Глеб не берет трубку. Они что, сговорились?

Сколько время? Судорожно смотрю на дисплей. Семнадцать минут первого. Чуть больше часа в моем распоряжении. Должна успеть. Если не остановить, то хотя бы пощечину влепить на прощание. Чтобы понял, как больно сделал мне своими бумажками.

— Пап, папа, — кричу во все горло, сбегая со ступеней. И на последних родитель ловит меня в свои объятия.

— Куда бежишь? Убиться захотела? Что раскричалась? — мама выглянула из кухни вместе с лопаткой. Только глядя на нее, начинаю чувствовать запахи. Она приготовила сырники, а мне совершенно некогда насладиться их вкусом.

— Мне срочно нужно на городской вокзал. Пожалуйста, все вопросы по дороге. Прошу, — видя мои щенячьи глазки, соглашается с тяжелым вздохом.

Мама что-то кричит нам вдогонку, просит подождать ее пятнадцать минут, но у меня их нет. Обещаем позвонить ей потом и спешно покидаем территорию поселка. Меня трясет от переизбытка чувств. Какой же он несносный. Говорят, еще женщины