Благоволите также припомнить епископа Михаила, покинувшего паству в Саратове, бежавшего из Владивостока и РАБОТАВШЕГО в Екохаме по стрижке спасавшихся там дельцов, сумевших вовремя бежать с полными карманами за границу.

Но вот наступил страшный суд. Екохама больше не существует. Что же делает пастырь «добрый», спасавшийся в Токио? Сидит и ожидает, когда его позовут овцы. А так как часть овец погибла под развалинами или же заживо сгорела, а другая часть в ужасе бежала из Екохамы в Кообе, куда, естественно, увезла и «шерсть», т. е. деньги, и не сообразила, что жадный монах-епископ сам бесплатно не поедет на работу, то и получилось, что не было отслужено ни одной панихиды по несчастным, погибшим безвременно 1 сентября. Этого мало – когда я начал совершать богослужение во временном помещении, ввиду разрушения храмового здания, то оный епископ не счел необходимым помолиться о погибших.

Все местные христианские общества устраивают торжественные моления о безвременно погибших. Буддисты также молятся о христианах, на каковое моление приглашаются представители Европы и Америки. Одни православные русские молчат. Молчат, несмотря на наличность двух архиереев. Подходит 40-й день со времени ужасов 1-го сентября. Негодующие русские просят помолиться за погибших. «Беглый» епископ отказывается, заявляя, что он в этот именно день уезжает на пароходе в Кообе, отходящем в 4 часа дня из Екохамы. Я отслужил Литургию, а затем приехал в Екохаму к 12 часам, где была совершена погребальная молитва на месте сгоревшего храма, в котором «беглый» епископ «стриг» «овец». Сам же беглец не счел нужным даже побывать на этом месте и прямо направил свои стопы на пароход, отшедший не в 4 часа, а на другой день. Таковы-то епископы, примкнувшие к заграничным управлениям русского народа. Вместо служения Богу они всячески старались втянуть духовенство в политику, враждебную народным интересам. Маленькая иллюстрация. Устраивается торжественная служба о победе сил, прямо враждебных народу. К храму подкатываются автомобили господ, удравших из отечества с полными карманами или присосавшихся здесь к казенному пирогу. Если вы не явились на это моление, устраиваемое обычно после завтрака, более-менее вкусного, то на вас ополчаются все с явным намерением очернить вас пред иноземцами и тем подорвать вашу репутацию. Здесь действовали без разбора, не думая о том, что человеку не только нет возможности «завтракать», но и просто покормиться: человек должен идти на работу. А сытые требуют: «Нет. Ты иди молиться». «А не придешь, мы подмараем твою политическую репутацию». И вот такие-то люди объявили себя за границей господами положения и потребовали, чтобы духовенство держало их сторону.

Еще один примерчик. Я здесь сформировал небольшой хор, изрядно спевшийся и недурно певший при богослужении. Не понравилось это СФЕРАМ. И мне предъявили ультиматум, чтобы я удалил из хора женщину с дочерью за то, что ее муж состоит на службе Народному Правительству.

Эта малая часть, что мы здесь наблюдаем и от чего иногда невыносимо страдаем. А потому и радуемся восстановлению правильных отношений между Вами и Народным Правительством.

Вашего Святейшества собрат о Христе

протоиерей Петр Булгаков

ГА РФ. Ф. 10143. Оп. 71. Box. 2.

Машинописная копия.

41. Письмо протоиерея Петра Булгакова священнику Иннокентию Серышеву

27 февраля 1924 г.

Дорогой о[тец] Иннокентий.

Прилагаю послание Патриарху. Не откажите по бывшему примеру отправить заказным с обратной распиской. На основании Вашей рекомендации доверяю Онипкину. Но только прочтите, а копии не давайте. Равно и копию для Вас с моего письма Абрикосову также можете прочесть ему. Оба документа я бы не стал сообщать Мефодию. Но, впрочем, предоставляю это на Ваше благоусмотрение.

О чем рассуждали и с каким результатом на тайном совещании архиереи и попове?

Мне нужны учебники НОВЫЕ: я всем решительно интересуюсь. А по характеру моей работы я должен все знать. На днях пришлось беседовать о теории относительности Эйнштейна. Сообщите: что за город Свободный, откуда ежедневно [обрыв текста] телеграммы? Я его проворонил, а здесь спросить не у кого.

Какое духовное заведение открывает еп[ископ] Михаил? Вы просили меня напомнить Вам [о предло]жении Вам из город[а] Дзинан, п[олуостр]ов Шаньдун.

Наш привет Вашей супруге.

П[етр] Б[улгаков]

ГА РФ. Ф. Р-5973. Д. 123. Л. 38.

Машинописная копия.

42. Из открытого письма священника Иннокентия Серышева архиепископу Японскому Сергию (Тихомирову)

<…> Кстати, Ваше отношение к эсперанто показывает ясно узость Ваших взглядов и убожество Вашего мышления, зараженного предрассудками относительно этого вопроса. И полное игнорирование интересов демократии. Оставайтесь Вы все представители духовной и светской буржуазии при вашем английском и др[угих] языках, а мы будем вести нашу работу на эсперанто.

ГА РФ. Ф. 10143. Оп. 71. Box. 1.

Машинописная копия.

43 Письмо архиепископа Японского Сергия (Тихомирова) митрополиту Антонию (Храповицкому)

21 июля 1926 г. Сивобара.

Ваше Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Владыка, Милостивейший Архипастырь и возлюбленный Отец.

Третьего дня приехал я сюда, на минеральные воды, в Сивобара (6 часов поездом от Токио, на север). Отдыхая здесь от людей, от суеты, от работы, я буду, хотя урывками, писать Вам большое письмо. Оно – личное к Вам письмо. Но все сведения буду сообщать только официальные, вполне достоверные. По письму Вы получите полное понятие о том, как и чем мы здесь живем и какими надеждами воодушевляемся.

Прежде всего о себе. Я теперь не тот молодой Сергий, каким Вы видели меня в годы моего архимандритства. Мне 16 июня н[ового] ст[иля] исполнилось ровно 55 лет. 56-й год! По-японски: 40 лет – сёоро (малая старость), 50 лет – чиоуро (средняя старость) и с 60-ти лет большая старость… Как видите, я уже перешагнул предел между средней и большой старостью.

Борода и пр[очее] на лице – почти седая; но голова еще ничуть не выдает 55-летнего возраста, хотя лоб почему-то и становится помаленьку все выше и выше!

В прошлом году (25 авг[уста]) исполнилось 30 лет со дня моего пострижения, 30 лет со дня принятия мною священства (6 ноября ст[арого] ст[иля]), 20 лет моего архиерейства (6 ноября).

Нынче исполняется 30 лет моей службы Церкви Божией (17 авг[уста] ст[арого] ст[иля]), со дня назначения моего инспектором С[анкт]-П[етербургской] семинарии.

Даже магистерский значок ношу уже 21-й год…

Все цифры уже почтенные, напоминающие не только о праве твоем при иных условиях на пенсию, но и об обязанности умереть. «Memento mori», в переводе Якова Ив[ановича] Зарницкого: «не забудь умереть», я поэтому постоянно