Именно рабовладельческие отношения были главной причиной преобладания в Италии такой формы сельского хозяйства, как вилла. Переход от зернового хозяйства к товарным интенсивным отраслям, как уже сказано, породил не крупные централизованные хозяйства, а сравнительно небольшие виллы. На вилле было занято несколько десятков рабов. На образцовой вилле Катона виноградник в 100 югеров обслуживало 14 рабов, оливковую рощу в 100 югеров – 11 рабов. Всего несколько человек требовалось для содержания скота.

Сазерна, писатель конца II – начала I вв. до н. э., в качестве нормального рассматривает участок в 200 югеров, для содержания которого требовалось всего 8 рабов. Варрон (конец I в. до н. э.) упоминает, в частности, хозяйства, которые специализировались на разведении птицы. На таких «птицефермах» занято по несколько человек [11, с. 265].

Рабу-вилику, который, конечно, дорожил своим местом, не так уж трудно было присматривать за несколькими десятками своих подчиненных.

Иногда встречающееся утверждение, что свободные ремесленники не могли конкурировать с дешевым трудом рабов и что это было препятствием развития производства свободных ремесленников, не вполне соответствует действительности. В маленькой мастерской, где вместе с хозяином трудилось несколько рабов, от результатов работы зависело их общее благосостояние. А ремесло в основном и было представлено такими мелкими мастерскими.

Порок рабовладельческих отношений в ремесле заключался в другом – в том, что сам труд в ремесле считался достойным раба, а не гражданина. Катон не случайно, перечисляя источники дохода, не упоминает ремесло. Один из римских авторов называл сдачу за плату своего труда «самым низким и самым грязным промыслом» [6, с. 458]. Работать для другого, получая от него плату за работу, значило поставить себя в зависимость от дающего эту плату, уподобиться рабу. Считалось, что раб получает плату за свою работу пищей и одеждой. Другое дело – крестьянское хозяйство: там человек работает на себя.

Это и послужило основой разрастания массы городских люмпенов. Разорявшийся крестьянин считал стыдным для себя делом работать за вознаграждение для других, уподобиться рабу. Жить за счет подачек, раздач со стороны государства или богачей считалось более достойным свободного человека.

Основу кризиса Римской империи и главной причиной ее падения стал кризис рабовладельческих отношений. Лишь одним из проявлений этого кризиса стали развернувшиеся в I в. до н. э. восстания рабов, в том числе знаменитое восстание Спартака. Эти восстания прекратились задолго до крушения империи. Рим завоевали не рабы, а северные варвары.

Кризис был вызван прекращением победоносных войн. Рим уже не мог переварить огромную территорию, которую он завоевал. А ведь приток дешевых рабов обеспечивали именно победоносные войны. Поступление новых рабов сократилось. Рабы становились дорогими. Но дорогой раб – уже не раб: его нельзя эксплуатировать методами простого принуждения. Дорогого раба надо беречь, а поскольку теперь рабов не хватало, надо добиваться повышения производительности его труда.

Главным стимулом повышения производительности труда во все времена служило использование материальной заинтересованности работника в его результатах.

Изменение методов эксплуатации рабов прослеживается по сочинениям крупнейших писателей-агрономов Рима. Уже многократно упоминавшийся агроном II в. до н. э. Катон еще не говорит об экономическом стимулировании. Для него раб – говорящий инструмент. Варрон, который жил в конце I в. до н. э., уже предлагает методы стимулирования. Чтобы привязать раба к имению, пишет он, надо разрешать ему жениться и заводить семью, иметь собственность. Нужно создавать условия, при которых раб может кое-что накопить, тогда он будет лучше работать. Наконец, Колумелла (конец I в. н. э.) запрещает у себя в имении телесные наказания, советуется с рабами по всем хозяйственным вопросам, добивается от раба благожелательного отношения к хозяину и для этого облегчает его жизнь.

Наиболее распространенным способом стимулирования труда рабов стало выделение им пекулиев. Пекулий – хозяйство, которое раб ведет самостоятельно, лишь определенную часть дохода отдавая своему рабовладельцу. Пекулием мог быть участок земли, ремесленная мастерская, торговое заведение. Далеко не всегда пекулий выделялся из хозяйства рабовладельца. В городе раб чаще сам заводил ремесленную мастерскую, и она становилась его пекулием.

По новым законам рабу разрешалось иметь свою собственность, и эта собственность предприимчивого раба иногда достигала такой величины, что раб покупал собственных рабов, а иногда даже становился богаче своего рабовладельца.

Во II в. н. э. законом было запрещено убивать рабов, причем убийство раба рассматривалось как уголовное преступление. Теперь запрещалось и разрушать семью раба, т. е. продавать членов этой семьи в разные руки. Более того, был признан действительным долг господина своему рабу, а сам господин за долг раба не мог даже отобрать у него пекулий.

Пекулий ускорял переход к следующему статусу – статусу вольноотпущенника – либертина. Владение пекулием требовало определенных правовых отношений, но раб был ограничен в правах. Для более эффективного использования пекулиев следовало снять эти ограничения. С другой стороны, владение пекулием позволяло накопить необходимую сумму для выкупа. Поэтому владельцы пекулиев чаще выкупались на волю, чем остальные рабы.

А сумма выкупа была обычно значительно больше рыночной стоимости раба. К этой рыночной цене добавлялась стоимость пекулия (если рабовладелец его не отбирал), а также примерный расчет дальнейших заработков отпущенника. Освобождая раба за выкуп, хозяин получал дополнительно к его первоначальной цене то, что этот раб мог накопить за долгие годы.

Впрочем, иногда рабов освобождали и без выкупа, по завещанию (это считалось нормой хорошего тона), для увеличения числа клиентов (этого тоже требовали приличия), а иногда и просто из гуманных соображений, за верную службу.

Но вольноотпущенник не становился полноправным гражданином. Он не мог служить в легионе, не мог стать всадником. Если римского гражданина нельзя было подвергнуть пытке, то вольноотпущенника, как и раба, можно.

Но главное – зависимость вольноотпущенника от бывшего хозяина сохранялась. Римскими законами эта зависимость приравнивалась к зависимости детей от отца. Бывший владелец мог использовать отпущенника, как и раба, для всякой работы, особенно в управлении хозяйством или его частью.

Учитель-отпущенник продолжал учить детей хозяина, врач – бесплатно лечить его семью. Патрон мог вкладывать свои деньги в предприятие отпущенника, не стесняясь дурной славы. Поэтому отпущенники играли особенно значительную роль в ремесле. Определенная часть наследства отпущенника обязательно переходила в собственность патрона.

Вольноотпущенник отличался от полноправного гражданина еще и тем, что для него, недавнего раба, работа ради заработка не была занятием постыдным. Значительную часть отпущенников составляли люди энергичные и предприимчивые, которые уже в рабском положении смогли скопить большую сумму денег для выкупа. В свободном состоянии они нередко становились богатыми предпринимателями. Цицерон в одной из своих речей говорил о вольноотпущеннике Хризогоне, который скопил огромное состояние на земельных спекуляциях, жил в роскошном доме-дворце на Палатине. В римской литературе того времени типичен образ вольноотпущенника – разбогатевшего выскочки,