более откровенной. – Там в храме, когда потеряла сознание, я встретилась с богиней Тьмы. Она сказала, что череда перерождений в другом мире – это ее наказание за мои ошибки, но я их искупила. И мне был дан выбор: умереть и обрести долгожданную свободу от вас в другом мире или остаться здесь и прожить эту жизнь с вами.

Глаза Максимилиана удивленно расширились. Не ожидал?

– Я не горела желанием быть с вами, но умри я, и вы бы тоже ушли из жизни. Я решила дать шанс нам и нашему браку, не заставляйте об этом жалеть.

– Как это решение согласуется с тем, что ты отказываешься делить со мной постель?

– Самым прямым образом. Я вас знаю не с лучшей стороны, а другие вы мне не показывали. Сейчас мы в браке, я больше никуда не убегу, так докажите мне, что я приняла верное решение. И начинать следует точно не с постели.

– И с чего же мне следует начать?

По Максу было не понять, как он отнесся к моему спичу. Мои слова он выслушал с каменным выражением лица.

– С общения, – предложила я разумный вариант.

– Общение, значит, – повторил за мной князь, словно пробовал на зуб это слово, и оно не сильно ему нравилось. – Только знаешь, драгоценная, все, о чем я могу думать в данный момент, когда свет от луны делает прозрачной твою одежду, это как обнять тебя и испить сладость губ.

Рывок, и он выдернул меня из кресла, прижал к себе и обжег губы поцелуем. Напористым, страстным, немного злым. Но стоило мне протестующе замычать, как поцелуй стал бережным, сладким, трепетным, а объятия нежными. Ко мне прикасались, будто я самое ценное и дорогое в жизни…

Поднос выпал из ослабевших пальцев и со звоном приземлился на пол, разрушая волшебство.

Князь отстранился и, подняв меня как пушинку, вновь посадил в кресло.

– Примерно так, драгоценная. Это самое малое, что я желал бы сделать. Вынужден признать, что на данный момент я не готов к тому общению, которое ты от меня ждешь. Не буду мешать твоему спокойному сну в одиночестве, раз ты его так жаждешь. Добрых снов, жена моя.

И, развернувшись, прошествовал в свою спальню, тщательно закрыв смежную дверь.

Вот кто бы объяснил, почему мне хотелось расплакаться и швырнуть ему вслед поднос?

Глава 20

Максимилиан арр Телларион

Я не хотел, чтобы меня видели вышагивающим в коридорах замка в то время, когда должен наслаждаться телом юной жены. Но и оставаться у себя в покоях было невыносимо. Тонкая дверь отделяла меня от моей пары, и я не хотел бороться с искушением вернуться и взять то, что мое по праву.

Выдержка не железная, а искушение слишком велико. Поэтому я призвал тьму и переместился в комнату Киана.

Мы с ним так и не поговорили. Пока Надин приходила в себя после ритуала, я допрашивал оборотня, желая знать, каким образом тот оказался рядом с моей парой. Хвостатый твердил, что считал ее воровкой, укравшей артефакт, и собирался доставить преступницу ко мне. Запах ее слышал в замке, и стало любопытно, когда уловил его уходящим в лес. Проследил и нашел. Решил немного напугать, ничего плохого не хотел. Подумать не мог, что это моя пара.

Как ни удивительно, но я ему верил. Знай оборотень, кто такая Надин, не пытался бы позабавиться. Похитил бы или убил, пока была такая возможность. Пришлось его отпустить восвояси, догонять своих, пусть внутренняя тьма и требовала уничтожить наглеца. Но пропажа на землях вампиров главы клана оборотней, члена мирной делегации, вызвала бы ненужные волнения. Финальное подписание договора могло опять затянуться, а это вынудило бы меня уделять время делам, а не моей паре. Лишь потому оборотень так легко отделался.

Теперь самое время выяснить, почему Киан мне солгал и не рассказал о знакомстве с Надин.

Я вышел из портала практически в разгар чужих любовных утех. Служанка с обнаженной грудью елозила на коленях дракона, ловя губами виноград, которым он ее кормил. Длинные пальцы крепко держали над ее лицом гроздь. Темный сок тек по руке, а она слизывала его языком, постанывая от удовольствия.

– Ты в обществе только одной женщины? Стареешь, мой друг, – прозвучало не столько насмешливо, сколько язвительно.

Вернуться обратно я даже не подумал. Если уж мне удовольствие сегодня не светит, то и он обойдется.

Девушка взвизгнула, прикрывая руками грудь, и низко опустила голову, не зная куда деться. Дракон же остался расслабленно сидеть, лишь удивленно выгнул бровь. Оценив, что гость уходить не собирается, ссадил с коленей служанку, шлепнув ее по ягодицам, и приказал принести вина.

Пусть кувшин и стоял рядом на столике, но девушка правильно поняла намек и выбежала из комнаты, на ходу натягивая спущенную с плеч рубашку и застегивая корсаж.

– Что же думать о тебе, если ты в свою брачную ночь гуляешь по чужим покоям, забыв о новобрачной, – парировал Киан.

Дождался чешуйчатый, пока останемся наедине, и уколол.

– Да вот хочу выяснить, почему ты умолчал о знакомстве с Надин и чего еще я не знаю.

– Ничего такого, ради чего стоит заставлять юную жену ждать в первую ночь. Мы можем и завтра поговорить.

– Я не спешу, а Надин не твоя забота.

– Не скажи. Я чувствую за нее ответственность.

– С чего бы это?

От ревности в глазах потемнело, и я с трудом сохранил безразличный вид.

– Твои глаза заполнила тьма, – сообщил дракон. – Не горячись, она мне как сестра. Пара друга неприкосновенна.

Я выдохнул, возвращая самообладание, но через миг мой контроль опять разбили в прах.

– Хотя Надя очень интересная девушка. Соткана из противоречий. Недоверчивая и открытая, серьезная, но умеет веселиться от души, в каких-то вещах циничная, а в чем-то наивная. Самостоятельная, но в то же время ее хочется защищать и оберегать.

Клыки удлинились, вспарывая кожу губ, – я слишком крепко их сжал, сдерживая рык. Я оказался на грани, едва представив, что рядом с ним она смеялась и веселилась. Но увидев довольное выражение на лице дракона, сразу понял – это его месть за то, что прервал любовные игрища. Драконы те еще развратники…

А вот последняя мысль была лишней! Стоило представить, что Надин провела рядом с ним ночь, и не одну, как тьма вырвалась из меня, гася свет свечей и погружая комнату в непроглядный мрак. Я готов был убивать, превратившись в смертоносное разящее оружие.

– Вот поэтому я ничего и не сказал о нашем знакомстве, – спокойно произнес Киан, и свечи ярко