– Я сидел рядом с ней в бухгалтерии, это Нина, вы в прошлый раз не допрашивали её, она к тому времени уже уволилась! – выпалил Степанов. Но это ещё не всё... – он приблизился к Семенихину, поправив очки, – Берта Михайловна к нему неровно дышала...

– А этому есть подтверждение? Или это ваши догадки? – Семенихин напрягся от обилия информации.

– Только догадки... Но вы проверьте, если это важно.

И как это связано? Берта точно не была заинтересована в краже своей же фирмы, это абсурд! Надо проверить эту Нину...

Семенихин не стал ждать следующего сотрудника, а вышел в коридор сам. Сотрудницы бухгалтерии и отдела кадров в один голос сказали, что Савицкая уволилась больше года назад.

– А это произошло до исчезновения Юргиса Вацлавича? – спросил Семенихин.

– Да, где-то за неделю-две, но она работала на полставки и предупредила, что ей дают хорошее место юридической фирме. А какая связь вообще? – девушки из отдела кадров недоверчиво покосились на Степанова, который сконфуженно мялся возле них.

– Связь мы будем проверять... – Семенихин почувствовал собственную никчёмность. Упустить такую важную деталь, провести поверхностный допрос... Скорее всего, у него заберут дело ввиду его полной несостоятельности как следователя. Хотя нет... Расследовать уже поздно, по мнению полковника Орлова, а значит, дело останется у него!

Далее проходили менеджеры, экономисты, бухгалтеры, юристы холдинга, некоторые из них напрямую вообще не контактировали с Юргисом, но все же одну занятную деталь из них Семенихину удалось выудить.

Несколько человек подтвердили: «Да, Берта неровно дышала к Юргису». Как это связано? А роман у него был с другой женщиной? Любовный треугольник?

Семенихину предстояла нелегкая задача вызвать в качестве свидетеля Берту, а затем Михаила, Борислава и Анну Рауде. Борислава не было на рабочем месте, он уехал с отцом в министерство строительства и архитектуры Красноярского края. На звонок следователя он ответил сразу:

– Алексей Иванович, здравствуйте, я завтра улетаю в Кёльн, вы не хотите сопроводить меня до аэропорта? Конечно, на моей машине, а потом вы просто отгоните её на стоянку холдинга, договорились? В дороге и поговорим. – Предложил ему Борис.

– Вы знаете, не положено, – смутился Семенихин, – но поговорить мне с вами нужно, спросить у вас одну деликатную вещь. Да и не водил я таких машин никогда...

– Хорошо, я заеду завтра за вами в управление часам к одиннадцати и поговорим где-нибудь в городе, идёт? – Борис подумал, что «деликатная вещь» связана с Анной.

– Хорошо, заезжайте.

Теперь самое страшное – допрос Берты. Она и в прошлый раз начинала показания с обвинений и крика: указывала следствию на то, как поступить, кто виноват и как они плохо работают, что до сих пор не посадили Анну за решетку. А ещё лучше – на цепь. Кстати, ненавидеть Анну у неё были причины, если чувства Берты к Юргису подтвердятся. По телефону Семенихин позвонил Берте Колосовской и пригласил в совещательную комнату. Невозмутимая, она с таким видом, будто делает одолжение, вошла:

– Что нового, Семенихин? Чем порадуете? Меня удивляет, что дело не закрыли за отсутствием улик, ведь столько времени прошло, а у вас ничего?! – спросила она.

– Берта Михайловна, скажите, вы знали Нину Савицкую? Заместителя начальника экономического отдела, то есть Юргиса?

– Конечно, знала, это мои подчиненные, я их всех знаю! А в чем дело? Нине предложили должность в крупной юридической конторе.

– Какой именно?

– А мне откуда знать? Только она уволилась чуть раньше Раудиса. Вы думаете?..

– Вполне возможно, только доказательств нет о её причастности к краже. Сотрудники утверждают, что они с Юргисом были любовниками, вам что-то об этом известно? – Семенихин пристально посмотрел на Берту, желая отследить её реакцию.

– Нет, неизвестно! С Анной он не жил, об этом все знали, а личную жизнь каждый имеет право вести по своему усмотрению...

– А почему следствие идёт уже больше года, а о Нине я узнаю только сейчас? – Семенихин был сегодня в ударе.

– Потому что подписи везде стояли его, в банке был он. У нас много сотрудников, Семенихин: кто-то в декрет ушёл, кто-то переехал из города, мы ждали ухода Нины и не связали это с Юргисом, – отвечала Берта. – Тем более что сразу после ухода Нины пришёл Горцев Игорь, который сейчас на месте Юргиса. С таким же успехом можно и его считать сообщником, вы согласны?

Конечно, он согласен. Только сообщник обязательно у Раудиса был, и ему предстояло выяснить, кто это?

Допрос на сегодня был закончен. С ворохом бумаг Семенихин отправился в управление – обдумывать происшедшее. За последний год он закрыл сотни дел, но этот «висяк» так и был на нем. Не ошибся начальник, когда давал ему дело Колосовских...

Семенихин выгреб из-под стекла на столе свои прежние наработки и смял их. Вышел на террасу и закурил. Что придёт в его рыжую голову на этот раз? Неужели отложить дело и перестать заниматься им? Отложить в папку «висяков»? Смириться со своей несостоятельностью? Но его преследовала эта красная папка!

Он взял чистый лист бумаги. В центре он всегда писал имя – Юргис. Вспомнил, что надо проверить местонахождение Савицкой. Написал два имени рядом с ним: Берта и Нина, просилось третье – Анна. Мотивы у неё, как у жены, были ещё покруче, чем у Берты: навредить Нине. Хотя... Анна сказала, что инициатором развода была она. Никаких вопросов, связанных с поиском подрядчиков, она не решала: занималась только переводами. Отсюда вывод, что ей эта информация о подставных фирмах была недоступна.

Имя Анны Семенихин написал карандашом. Сегодня в совещательной комнате он допустил одну оплошность: не уточнил отношения Борислава и Михаила с сотрудниками. Решил спросить завтра у Бориса во время беседы, а заодно и уточнить информацию о Берте. Михаил Александрович ждал его у себя завтра утром в офисе холдинга.

Семенихин погрузился по уши в это дело. Оно занимало все его мысли. Ему интересно стало самому докопаться до истины, несмотря на сроки, протоколы, премии... Он уточнил адрес и телефон Нины Савицкой. Сделал запрос её телефонных разговоров, начиная за месяц до пропажи Юргиса.

Похолодало, запахло дождем. Семенихин натянул воротник повыше и сел в машину. Квартира Савицкой была на правом берегу Енисея. Старый фонд, малоэтажные панельные постройки. На обшарпанных стенах зловеще зияли чернотой окна... Семенихин вошёл в подъезд с узкими лестничными пролетами, шатающимися перилами.