Победителей не судят. Но победительницей женщина в полной мере не стала.

Ночь закончилась, острая фаза перешла в рутинную, с экспресс-допросами всех причастных, тщательным исследованием заброшенного завода и прочим. Пошла информация, постепенно составлялся список участников. Среди которых фигурировал некий Аристократик. Никому не известный новичок, который пришёл, всем нагрубил, победил и испарился, как-то проскользнув через все кордоны.

Почуяв след, Гончая добилась того, что у неё появилась вся информация на этого парня. Фамилия, род, где учится, как давно в городе, где живёт. Согласно камерам, парень вышел рано утром из дома и затерялся в городе. Интересно стало, когда он сам заявился, пообщался с охранником, передал ей, Элине, приглашение в кафе. Это было уже наглостью. Интригующей. Поэтому женщина и решила сама прогуляться, посмотреть на наглеца вблизи, раз уж пришёл сдаваться. Ну и перекусить заодно, а то во всей этой суматохе времени на полноценный завтрак и обед не было.

Оказавшись на месте, женщина увидела абсолютно спокойного, расслабленного мальчишку с крайне наглой рожей, по которой так и хотелось съездить. Заведя разговор, Элина дождалась получения характеристики.

— Центурион, — прозвучало в наушнике. — Что-то странное. От парня исходит божественный след. Ещё он буквально обвешан проклятиями.

В этот момент сам парень стал глумиться над тем, что его сейчас сканируют. Гончая пообещала себе устроить отделу взбучку, раз пацан так легко их заметил. Но вот, чего она не ожидала, что парень так легко проигнорирует её Голос.

Да кто он такой⁈

Глава 21

Допрос не по плану

Женщина уставилась на меня, когда её Голос не сработал. Я же спокойно доедал пирожное и запивал кофе.

— Интересный ты мальчишка, Эварницкий. Мальчишка ли?

— Сдаётся мне, госпожа Фетисова, вы не подходите для этой службы, — увильнул я от ответа.

— Очень умный ход — оскорбить центуриона. Вставай и пойдём. Или мне вызвать группу захвата?

— Вряд ли вы захотите разнести это милое кафе, да и какой смысл, если я доем это пирожное и спокойно с вами сам пойду? А насчёт оскорбления, вы не так меня поняли. Это был комплимент. Знаете, как думают обыватели? Охранители шляются по улицам, шугают зевак и думают, с кого бы взятки стрясти. Ищущие делают что-то там непонятное, неизвестно только, на что налоги уходят. Наказующие приходят и всё разносят. В моём же понимании, корпус Ищущих — это что-то типа разведки, а это работа тайная, в тени. Вот я и думаю, как настолько шикарная женщина может работать в таком месте? Вас же за километр видно. Нужно быть слепым импотентом, чтобы пропустить.

Она и правда была хороша. Я таких и не видел. Богини не в счёт, там свои нюансы. Волосы у Элины светлые, холодного оттенка. Лицо волевое. Смотришь и понимаешь, что да, такая способна бетонные стены на раз прошибать.

— Твои слова можно выдать за оскорбление легиона, а за это наказывают плетьми на центральной площади, — заметила она.

— Серьёзно? — удивился я. — Разве подобные наказания не отменили?

— Ради такого болтливого парня можно сделать исключение.

— Уже и до злоупотребления служебным положением дошло, — хмыкнул я.

— Вставай, — поднялась она. — Либо идёшь сейчас сам, либо оттащу тебя за шкирку.

— Не уверен, что результат вам понравится, — закинул я в рот последний кусок медовика. — И вообще. Где мои наручники?

— Так хочешь оказаться в кандалах?

— Наедине с такой женщиной, как вы? Звучит интригующе.

Прожигая меня тяжёлым взглядом, Фетисова дождалась, когда я расплачусь по счёту.

— И потом не говорите, что это не свидание, — улыбнулся я ей, оплатив общий счёт.

— Пошевеливайся, Эварницкий.

На выходе нас ждала пара угрюмых мужчин, которые встали у меня за спиной и сопроводили до здания Ищущих. Там меня взяли в оборот. Потребовали паспорт, сняли отпечатки, провели полное сканирование. Вот и всё, вот и всё. Попался на крючок спецслужб. Удивляет тут только то, что так поздно. С моей-то везучестью. Как закончили, меня провели в допросную. Вскоре пожаловала и Фетисова, прихватив с собой папку, видимо, с моим делом.

— Давно не виделись, госпожа Элина, — улыбнулся я.

— Должна вас предупредить, господин Эварницкий. Мы ведём запись нашего разговора и отслеживаем, говорите вы правду или нет.

— Снова на вы?

— Оставьте свои дурацкие шуточки. Ad acta. Назовитесь.

— Альфа и Омега, начало и конец всего сущего…

— Издеваетесь? — перебила она.

— Я же говорил. Эта работа совсем не для вас. Смотрю, как вы очаровательно сердитесь, и ничего не могу с собой поделать.

— Ещё слово в подобном тоне, и мы переместимся в куда менее приятное место.

— Постараюсь держать себя в руках, — заверил я. — Если вы не против, хотелось бы услышать, есть ли у вас конкретные обвинения в мою сторону.

— До обвинений мы ещё дойдём. Итак, ваше имя.

— Давид.

— Полностью.

— Давид Романович Эварницкий. Отрок пятнадцати лет от роду.

— Это ваше настоящее имя?

— В паспорте записано именно так.

— Возможно, вы подделали документы или и вовсе захватили чужое тело.

— Тело моё. Документы не подделывал. Странные у вас вопросы. Вы пригласили меня на допрос, думая, что я мошенник?

— Что вы делали вчера вечером? — проигнорировала она мой вопрос.

— Какой именно временной диапазон вас интересует и насколько подробный отчёт?

Я понимал, что нарываюсь с первой секунды, но остановиться было выше моих сил. Что взять с такого фаталиста, как я? Ведь, как ни крути, а шансы выпутаться из этой истории без последствий околонулевые. Так почему бы не повеселиться?

Точнее, даже не так. Представьте осуждённого, которого бросили в темницу и которого