Я съел немного черствого хлеба и горсть фиников, затем нашел уединенное местечко у лагуны, в виду хижин, но на некотором расстоянии, и наблюдал, как мир постепенно пробуждается к новому дню. Поверхность воды меняла цвет с темно-зеленого на бледно-голубой по мере того, как становилось светлее. Начали перекликаться и запели птицы. Некоторые мужчины вышли из своих хижин, но многие проспали допоздна, устроив себе заслуженный отдых после рейда. Те, кто заметил меня на другом берегу, не окликнули и не помахали мне рукой, и никто не подошел, чтобы присоединиться ко мне, даже Менхеп, который почти наверняка видел меня на другом берегу, тоже быстро исчез из виду. Я начал думать, что это, должно быть, часть ритуала посвящения, что никто не должен заговаривать со мной и даже смотреть мне в глаза.

В конце концов, я понял, что все мужчины уже поднялись, и, за исключением меня, куда-то ушли. Внезапно со стороны поляны с ямой для жарки я услышал звук множества голосов, кричащих в унисон. Вероятно, это уже происходило собрание, на которое меня не пригласили.

Звук криков, наконец, разбудил последнего спящего члена банды. На другом берегу лагуны я увидел, как из нашей хижины вышел Джет. Он зевнул, потянулся и потер глаза, заметил меня и направился, обогнув лагуну, ко мне. С поляны все еще доносились какие-то крики.

— Что они там делают? - спросил он.

— Подозреваю, речь идет обо мне.

Его глаза расширились: — Почему? Ты сделал что-то не так?

Я выдавил слабую улыбку: — Надеюсь, я не сделал ничего недопустимого. Мы узнаем это, достаточно скоро.

Фскоре на другой стороне лагуны, у подножия пирса появился Менхеп. Он помахал мне рукой и жестом показал, что я должен присоединиться к остальным, затем повернулся и ушел обратно. Его лицо не давало никаких намеков на то, чего мне следует ожидать.

Я направился к поляне. Мое сердце бешено билось, хотя я сказал себе, что мне нечего бояться. Джет последовал за мной. Я обернулся и взглянул на него только один раз, а затем избегал это делать, потому что его глаза были широко раскрыты от предчувствия тревоги.

На поляне было больше народу, чем я видел раньше. На собрание пришли все жители «Гнезда Кукушки» . Артемон возвышался над толпой в конце поляны, стоя на возвышении, из отпиленного пня пальмы. Он увидел меня и жестом пригласил подойти к нему. Джет вышел вперед толпы.

Лицо Артемона было серьезным, но его голос звучал довольно дружелюбно: — Ты готов к посвящению?

Поскольку я понятия не имел, что такое посвящение, то как я мог ответить на такой вопрос? Я кивнул.

Он приподнял бровь: — Мне достаточно и твоего кивка, Пекуний, но когда я задаю тебе этот же вопрос ради мужчин, я предлагаю тебе проявить немного больше энтузиазма. — Он повернулся к толпе и обратился к ним громким, звенящим голосом. — Уважаемые товарищи, перед нами новичок. Он называет себя Марком Пекунием.

— Римское имя! - крикнул один из мужчин не очень дружелюбным тоном.

— Да, Пекуний действительно римлянин, - сказал Артемон. — Но многие из нас прибыли в «Гнездо Кукушки»  из далеких земель, и даже те из нас, кто являются египтянами, пришли сюда в основном из регионов за пределами Дельты. Римлянин нам еще пригодится. Во-первых, он говорит по-латыни. Никогда не знаешь, когда он может понадобиться. Чтобы добраться сюда из Рима, он, должно быть, много попутешествовал. А человек, повидавший мир, может оказаться полезным.

Люди закивали головами и пробормотали что-то в знак согласия.

— Пекуний также прибыл с подарками для нас - немалой суммой денег и драгоценностями. Он уже пожертвовал немалую долю в нашу общую казну.

При этих словах многие мужчины зааплодировали.

— Как вы видите, он не хромой и ничем не болен. Он так же здоров, как и выглядит? Скажи, Менхеп. Пекуний греб рядом с тобой вчера, не так ли?

Менхеп вышел из первых рядов толпы. Он повернулся к остальным. — Римлянин нормально выполнил свою долю работы. Он не бездельник.

— И у него могут быть еще более полезные навыки, демонстрации которых мы еще не видели, - сказал Артемон. По искоса брошенному им на меня взгляду я понял, что он имеет в виду мою предполагаемую репутацию убийцы. Это вызвало новые кивки и ропот в толпе.

— Что о нем думает прорицательница? - крикнул кто-то.

— Метродора уже дала свое согласие, - сказал Артемон. Многие в толпе задумчиво кивнули. — В целом, я думаю, Пекуний стал бы достойным дополнением к нашей маленькой группе. Но прежде чем мы проголосуем по этому вопросу, давайте убедимся, что он сам хочет присоединиться к нам. Что скажешь, Пекуний? Ты хочешь стать членом банды Кукушонка? Хочешь ли ты жить с нами и поровну делить все, что встретится на нашем пути, будь то удача или невезение, богатство или бедность, жизнь или смерть? Согласен ли ты соблюдать законы банды, определенные ее участниками? Будешь ли ты выполнять приказы человека, избранного нашим вожаком, будь то я сам или кто-то другой?

Когда я заколебался, он проницательно посмотрел на меня: — Конечно, есть и альтернатива. Если ты находишь наш образ жизни отвратительным, если ты возражаешь против наших законов, и если ты не собираешься подчиняться командам любого человека, который будет руководить тобой, тогда тебе не стоит связывать свою судьбу с нами. Не каждому мужчине суждено стать частью банды Кукушонка, мы это понимаем. Но мы просто так тебя не отпустим. У тебя отберут все твои монеты и драгоценности. Ты будешь закован в цепи, но тебе не причинят вреда. Если ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы заплатить за твое освобождение, и если этот вариант покажется тебе достаточно выгодным, мы подержим тебя для получения выкупа. Если нет, то тебя возьмут с собой, когда кто-нибудь из нас в следующий раз отправится в город с невольничьим рынком. Мы выставим тебя на аукционе и посмотрим, сколько денег сможем за тебя выручить. Таким образом, мы избавимся от тебя, а ты избавишься от нас.

— И сделаете