ресурсами, желание остановить Эволюцию… Самое смешное – это то, что все эти три причины действительно будут вполне реальными. Но если война будет успешной, они так и не узнают, почему в первую очередь нужно было остановить Эволюцию. Если мир пойдет путем, который предначертала для него Александра, в конце этого пути человечество ждет еще большая катастрофа, еще более значительные разрушения.

Михаил вошел в вечный бесконечный Глэйд своего сознания, но ничего там не нашел. Были ли у Николаса предчувствия перед тем, как он умер? Наверняка, но почему-то на руках его не оказалось следов самообороны! Ни ран, ни ссадин. Как мог человек, который так много видит и понимает, не заметить, как к нему подступает смерть?

А может быть, это один из курьезов, которых так много в жизни людей, наделенных сверхспособностями? Они могут ясно видеть, как смерть подбирается к другим людям, но предвидеть собственную смерть им не дано.

Михаил принялся блуждать по вечному и бесконечному Глэйду своего сознания.

4

Садина

С тех пор как они вышли в море, Садина ни разу не сомкнула глаз, и от этого еще больше скучала по старине Фрайпану. На корабле невозможно расслабленно посидеть с кем-нибудь у костра, выслушать добрый совет. По ночам, лежа в одиночестве на своей койке, она вслушивалась в стоны и поскрипывания корабельного корпуса – вот и все!

Она встала и подошла к маленькому иллюминатору, через который в каюту проникал солнечный свет, и открыла Книгу Ньюта. Если Фрайпану удавалось заснуть, читая ее, то, может быть, повезет и ей? Садине не хватало храбрости, чтобы читать записки своего двоюродного деда с начала и до конца и прослеживать историю его безумия, но она надеялась, что, выбрав страницу произвольно, она найдет в книге слова утешения. Закрыв глаза, Садина принялась перелистывать книгу и, наконец остановившись, посмотрела на открывшуюся страницу номер семьдесят четыре. Там было написано:

Тебе не суждено приготовиться к тому, что тебя ждет в следующую минуту, потому что то, что произойдет, никогда не случалось с тобой раньше…

Слова Ньюта, записанные рукой Фрайпана, заставили Садину похолодеть. Ньют был прав. Именно так Садина чувствовала себя, готовясь к встрече с Божеством. Как она могла готовиться к встрече с Божеством, если никто из тех, кто плывет с ней сейчас на корабле, не встречался ни с одним из членов Божественного триединства? Тем более, со всеми тремя?

До нее донесся храп Доминика. С каждой минутой он становился все громче. Садина медленно вдохнула воздух через нос, задержала дыхание, постаравшись вложить в него все свои страхи, и медленно же выдохнула, как учил ее Минхо. Храп прекратился. Да, этот Сирота – настоящий чародей.

– Эй! – раздался шепот. Это была Триш.

Садина от неожиданности даже подпрыгнула.

– Я тебя разбудила? – спросила она и подвинулась, давая подруге место у окошка. Прислонившись друг к дружке, они уселись в мягких голубоватых лучах ночного светила.

– Нет, это Дом. Пришлось разбудить его и повернуть на бок. Когда он лежит на спине, язык блокирует горло, вот он и храпит, как выброшенный на берег кит.

– Умеет выдать хороший звук, верно?

– Ну! Как те сирены, что на острове предупреждали об ураганах. Хотя у Доминика звук будет похуже.

Триш улыбнулась, но улыбка ее тут же погасла.

– Садина!

– Да? – отозвалась Садина.

– Как ты думаешь, мы вернемся домой?

Садине не хотелось внушать Триш пустые надежды. С тех пор как они покинули остров, ей казалось, что жизнь уносит их все дальше и дальше – даже не от той старой жизни, которой они наслаждались на острове, а от самой возможности вернуться в эту старую жизнь, которую они так хорошо знали. Лейси и Карсон были мертвы, мертвы были и два члена Конгресса, которые помогли им спланировать бегство с острова. Клеттер была так мертва, что дальше некуда, а ее мама страшно и непонятно больна. Потому-то Садина и не была уверена, что хочет возвращаться на остров после того, как их миссия закончится.

– Не знаю, – сказала она. – Честно, не знаю.

– Можно, я кое-что тебе скажу, но только обещай, что не спустишь на меня собак.

Триш явно нервничала, поигрывая висящим у нее на шее деревянным кулоном – подарком Садины.

– Конечно.

Триш потерла лоб.

– Только не злись, – сказала она.

– Обещаю. Ну, говори! В чем дело?

– Я оставила на острове записку…

– Триш! – воскликнула Садина, забыв, что все вокруг спят. – Зачем?

Они же договорились, покидая амфитеатр Конгресса, что ни один человек на острове не узнает тайны их исчезновения.

– Мы же притворились, что во всем виновата Клеттер – и в отравлении, и в похищении! – горячо шептала Садина. – А когда мы вернемся, виновной во всем будет объявлена именно она!

– Да я понимаю! – ответила Триш, зажав кулон в ладони. – Но твоя мать была с тобой, а я всю свою семью оставила на острове. Я не могла ничего им не сказать. Это бы убило мою маму.

Садина изо всех сил старалась сдержаться – она же обещала. Она понимала причины, по которым Триш рассказала родителям правду о своем исчезновении, но ведь те могли рассказать это всем жителям острова!

– И что ты там написала? – спросила Садина. – Поверь, я не злюсь. Но мне нужно знать, что ты им рассказала.

Триш с трудом сдерживала слезы.

– Я точно не помню, – ответила она. – Я написала ее буквально за пять минут до нашего бегства.

Она снова потерла лоб и продолжила:

– Я просто хотела их успокоить. Написала, что со мной все в порядке, что мы скоро вернемся, что нас ждут приключения.

Садина вздохнула.

– Ты злишься! – проговорила Триш.

– Да нет, не злюсь. Тебя можно понять.