— Зинуля, я же тебя просил: нежнее, нежнее. А ты прямо, как диск метнула на олимпиаде! — укоризненно рычит шеф.

— Всё в порядке, — слабо улыбаюсь я, пытаясь развести в стороны глаза, которые встретились на переносице. — Уже всё прошло.

Пытаюсь встать, но голова сильно кружится. Марк немедленно подхватывает меня на руки.

— Вика, я отнесу тебя в пустой номер. Тебе нужно отдохнуть и немного полежать, — не слушая мои слабые возражения, он решительно направляется к выходу из ресторана.

Марк заносит меня в пустой люкс. В комнате темно. Протягиваю руку к выключателю, но зажечь свет не успеваю. Потому что Марк быстро проходит в номер и кладет меня на кровать.

— Не нужно люстру зажигать. Я включу ночник, — он щелкает выключателем крошечного ночника.

Слабый свет едва освещает часть номера.

— Спасибо, Марк, ты иди. А я здесь отдохну и потом спущусь, — ёрзаю на подушке, устраиваясь поудобнее.

— Я побуду с тобой, — он присаживается на край кровати.

— Не нужно, — возражаю я. — Слушай, тот поцелуй в кабинете твоего отца ничего не значит. Ладно?

— Полностью согласен! — Марк наклоняется ко мне. — Ты как? Голова не болит? Не кружится?

— Нет, всё в порядке. Это просто усталость, и все.

— Ну и хорошо. Если тебе уже лучше, то я тогда кое-что покажу, — он вдруг хватает меня за руки и тащит под кровать.

— Ты псих? Что ты делаешь? — бью его по рукам и спине.

Но он ловко раскладывает меня под кроватью и наваливается сверху.

— Ты не могла бы сделать мне личное одолжение и перестать брыкаться? Потому что очень неудобно доставать коробочку из кармана.

— Какую коробочку? — пинаю его коленом в живот, но не сильно, больше для острастки.

— Ну вот эту, например, — он извлекает из кармана алую бархатную коробочку и открывает.

В коробочке то самое кольцо, которое я однажды уже швырнула ему в лицо.

— Это что такое? — строго спрашиваю я.

— Тише, умоляю! — он зажимает мой рот рукой. — У меня очень ревнивая невеста. Викой зовут! Если она нас здесь найдет, то мне конец.

— Несмешно! — пытаюсь выбраться из-под него. — Отпусти меня!

— Так, Вика, — строго говорит Марк, тыкая коробочкой мне в нос, — не в первый раз, но в последний я предлагаю тебе стать моей женой. И если ты перестанешь пинаться, то я даже налью шампанское в бокалы. У меня здесь под кроватью всё есть. И учти: больше предложений не будет. Поэтому не спеши отказываться. А если ты согласна, то мы прямо сейчас поженимся.

— Это как? — обалдеваю я.

— А вот так! — говорит он. — С тобой же как на войне: нельзя подождать даже пять минут. Это я попросил Зину, чтобы она тебя заставила белое платье надеть.

В этот момент прямо над моей головой несколько скрипок начинают играть марш Мендельсона. От неожиданности подпрыгиваю, и Марк, лежащий на мне, бьется головой об остов кровати.

— Да решайся же! — вопит он, потирая затылок. — Я уже голову разбил и в последний раз тебя замуж приглашаю!

— Вот только не нужно на меня давить! — возмущаюсь я. — Тоже мне принц моей мечты. Кто там снаружи?

— Истеричка! Тебе всё вечно не так. Это специально приглашенное для торжественности момента трио скрипачей-виртуозов.

— Может быть, потому что ты, Марк, всегда всё делаешь неправильно? Поэтому мне всё не так?

— А может, просто потому, что ты, Вика, упрямая дурочка?

— Ненавижу тебя, маньяк подкроватный!

— Взаимно! — Марк впивается поцелуем в мои губы. — Протяни руку, я кольцо тебе одену.

— Не указывай мне, что делать! — пытаюсь сжать губы, но ничего не выходит.

— Я просто попросил! — рычит он, продолжая меня целовать.

— Нет, ты отдал приказ!

— Ты уже успокоишься, Вика?

— Вот когда захочу, тогда и успокоюсь, Марк! — пихаю его, пытаясь выбраться.

— Психованная! Драка под марш Мендельсона — это вполне в твоем духе!

— Сноб! Отпусти меня! Иначе я совершу убийство под марш Мендельсона!

— Так, всё! Терпение лопнуло! — решительно говорит мое тело. — Перехожу к решительным действиям.

Моя рука поднимается сама собой, без моего желания, и вытягивает палец, давая возможность Марку одеть кольцо.

— Эй, подожди, сволочь предательская! — мысленно воплю я. — Ты моё тело! Ты не можешь распоряжаться моей жизнью! Это я тебя контролирую!

— Ага, сейчас! — ехидно отвечает мозг. — Это мы тебя контролируем. И ты нас достала! Чтоб я еще раз связался с такой упрямой ослицей, как ты! Да ни за что! Попрошу в следующей жизни меня вставить в кабачок! У него и то ума больше!

— В кабачок — это хорошо, — одобряет тело. — Только лучше в такой, как у нашего фермера. Веселее будет.

— Нет. Я про другой кабачок, — поясняет мозг. — У того кабачка, что у фермера, внутри мозга нет.

— Да ладно, — смеется тело. — У всех мужиков мозг именно в овощехранилище и расположен. Так что тебе там самое место. А сейчас держи Вику! Навалимся вместе и отдадим замуж за мичуринца. А то она нам опять приведет карликовый овощ с таким же карликовым мозгом, как у Артемки.

— Согласен! Держу! Давай! — соглашается мозг.

Мои губы сами разлепляются и лепечут:

— Я согласна, Марк!

— Аллилуйя! Спасибо, любимая! — он целует мои руки.

Мысленно я уже вцепилась Марку в волосы, как летучая мыша, но тело не дает. Оно силой заставляет меня погладить жениха по волосам. А мозг, нагло завладев ртом, вдруг выдает:

— Марк, я, кажется, тебя люблю!

Нет! Это же не я! Ну нельзя же так! Нужно всё обдумать. Медленно, не спеша принять решение. И совсем необязательно признаваться, что я его люблю. А то обнаглеет. Мужики всегда в таких случаях наглеют. Мол, всё, моя, деваться ей некуда, можно и расслабиться.

— А я тебя точно люблю, Вика. Очень! — Марк зарывается лицом в мои волосы.

Скрипки снова играют марш Мендельсона. И аккомпанементом к нему раздается рев Кинг Конгыча:

— Ну хватит там уже лизаться! Вылезайте! Народ ждет. Жрать охота!

Мы выбираемся из-под кровати. Номер заполнен людьми. Но места всем, конечно, не хватает. Часть толпы теснится в коридоре.

— Поздравляю, моя дорогая! — ко мне бросается Зина и крепко обнимает.

— Да подожди ты теребонькаться, — шеф хватает ее за плечо и оттаскивает от меня. — Сначала же церемония. Вон ЗАГС уже взопрел! — он показывает на женщину-регистратора из ЗАГСа, которая, отдуваясь, обмахивается кожаной папкой.

— И водка стынет! — возмущенно поддерживает шефа Леня. — Бояре, таки давайте уже сделаем лехайм среди здесь! Возьмем ее, водочку-мамочку, и опрокидончиком, чтобы молодым легко и богато жилось! Аминь на вашу хату!

— А вы, — обращается Кинг Конгыч к скрипачам, — давайте врубайте