— Что тогда? — становился в боевую стойку Роберт.

— Планируешь биться со мной, мальчишка? Ты не в том состоянии. Смотри, что я могу.

Тенак щёлкнул пальцами и роберт провалился под землю, оказываясь снова во тьме, слушая крики в агонии, видя пламя ада и кровавое озеро, в котором ему суждено тонуть, но вновь оказался в комнате интерьера барокко, перед троном Тенака.

— Хочешь шантажировать меня? — истерично смеялся Роберт.

— Шантаж? — удивился Тенак. — Нет, что ты? Я ставлю тебе условия, где у тебя нет выбора.

— Что ты предлагаешь мне?

— Битву. Священную битву, которую вновь готовит Ёлмак.

— У него больше нет приспешников.

— Ты про Суб-кис и Булут-батыра? Ты думаешь, у него только они? Думаешь, нет больше духов? У него целая армия из таких же разбитых духов.

— Чем я помогу вам? — протирал глаза Роберт, пытаясь осознать, в какую историю впутался.

— Твоя душа принадлежит Тимеру. Батыру Тимеру.

— Это мне ни о чём не говорит.

— Великий эпос, — припоминал Тенак, — о воине, что оказался против двух миров.

Роберту пришлось напрягать память. Перед глазами всплыла огромная глава о неком Тимере, который был внебрачным сыном хана и владел силой духа Томаша — духа, что внедряется в тела детей тех, кто подписал кровью договор с Ёлмак-ханом.

— Ты поможешь нам, — продолжал убеждать Тенак Роберта.

— Пожертвовать свободой, — прошептал Роберт.

— Ты будешь свободен, пока не потребуешься нам. И я смогу освободить твоего друга.

Тенак указал на Кирилла, что пытался осознать, где вообще находится. Роберт рассмотрел всё со стороны, раздумывая над предложением, но отпустил взгляд, рассматривая свои окостенелые руки. Выхода у него действительно будто не было и это намного приятнее, чем уходить во владение Ёлмак-хана в бесконечные страдания души. Роберт поднял взгляд на Тенак-хана.

Роберт с глубоким вдохом появился снова в палате, держась за руки Кирилла и Ксюши. Ксюша посмотрела на парня с интересом, вышло ли всё по итогу, но ответ не стал ждать: Кирилл начал открывать глаза и осматривать своё положение. Ксюша не могла сдержать эмоций и потянулась обнимать своего очнувшегося брата.

— Мне снился такой странный сон, — хрипел Кирилл, и посмотрел на Роберта, — и ты там был. Врезался так больно в меня, убеждал в чём-то.

— Не за что, — откланялся Роберт, и пошёл к выходу, — я позову родителей.

За Робертом закрылась дверь. А после ворвались родители: отец сдерживал свои эмоции, хоть его взгляд обеспокоенным и радостным одновременно, а мать лила слёзы, но уже счастья. Роберт подошёл к своим друзьям с некоторым волнением в глазах.

— Что такое, Роб? — взялся Артур за плечо друга.

— Раз ты здесь, — включилась Маша, — значит всё вышло супер? За нами больше не будет гнаться свинья?

— За вами нет, — Роберт указал палец, на котором не хватало фаланги, — от меня не отстанет ещё долго.

— Жесть, это что такое? — схватил Артур руку Роберта.

— Долгая история.

— Мы никуда не спешим.

Маша потянула ребят к креслу, где Роберт рассказал им, чем пришлось пожертвовать ради своей жизни. Позже подошла и Ксюша, и пришлось рассказывать всю историю заново.

— У этих богов какие-то интриги и я стану теперь частью их. Я могу жить спокойную жизнь пока меня не пригласят, а когда это будет — одному богу известно.

— Мы должны были просто доехать до Сарай-Куарта, — взялся за голову Артур, переваривая полученную информацию.

— Да забей. У меня есть время наслаждаться каждым сделанным шагом, — успокаивал своего друга Роберт, а после взглянул на Ксюшу. — Как Кирилл?

— Говорит, что дико болит голова. Будто прожил пару дней в ужасе и жалуется, что ему холодно.

Ксюша обняла Роберта, тесно сжимая его тело.

— Спасибо тебе.

— Всё для тебя, Сю-сю.

Вдруг Роберт вспомнил обещанное Чангалу и подорвался с места.

— Прогуляемся? — предложил он Ксюше, отчего та не могла отказаться.

Они вышли с больницы, выходя в город, кипящий в своей жизни, которому было плевать на происходящее внутри чужих стен. Многочисленные улочки, которыми не могла похвастаться Адда, вели куда угодно, но соединялись в центре — в похожей крепости из белых стен, которые были видны с любого угла огромного растёкшегося города из-за его нахождения на холме. Они шли вдоль домов, подъездов, магазинов, исторических табличек и маленьких памятников, а роль экскурсовода приняла уже Ксюша, рассказывая контекст всего, что стоит вокруг них. Рассказывала про еле заметный памятник мышам, которая имела интересную историю, ведь когда-то давно на этой улице был дом, в котором проживала полчища мышей, соседствуя с людьми. Однажды мыши начали исчезать, убегать из здания, что почудилось людям знаком, а позже они заметили, что дому пошла трещина, которая разваливает дом и уже жителям пришлось эвакуироваться.

По пути появился агромаркет, в который Роберт зашёл, ища семена для деревьев и закупил несколько пачек, а выйдя, спросил у Ксюши, где тут есть какой-нибудь пустырь. Они дошли до его пешком, хоть и потребовалось около получаса.

— И что теперь будет? — уточнила Ксюша.

— Ничего такого. Всё как обычно. Просто я кое-что понял.

— Что именно?

Роберт улыбнулся и приобнял Ксюшу, прижимая её к себе.

— Иногда ради одного человека можно и пожертвовать свободой.

Ксюша застеснялась, будто ей признались в любви. Она лёгким движением подправила чёлку на своём лице.

— На сегодня всё?

Неожиданно Роберт оказался на своей кровати с телефоном в руках. Как и обычно за окном уже сверкало солнце, а глаза Роберта сонно закрывались. В диалоговом окне «Мамбы» было видно, как много сообщений всего за пару дней написали и он, и Ксюша.

— Блин, на самом интересном, — с расстроенным смайликом написала Ксюша. — Но, если ты хочешь спать, то продолжим завтра.

— У нас ещё куча времени! — писал Роберт в чате.

— Знаешь, мне кажется дальше нужно будет раскрыть Артура и Машу побольше.

— Да, есть такое. И как-то побольше написать про Куожуй-сув,