Шрифт:
Закладка:
Таких собак они нередко видели раньше, и никогда они не ходили без хозяев. Значит, пограничники не все погибли, кто-то из них остался на острове. Собака молча смотрела на них, чуть открыв свою пасть и показывая клыки. Они, замерев, смотрели на нее. Так продолжалось недолго, потом со стороны поста раздался негромкий свист, и собака, не спеша повернувшись, ушла. Они все-таки дошли до небольшого строения, где раньше размещался пограничный пост, но там почти ничего не осталось. Ни продуктов, ни горючего, кое-какие вещи, посуда и другая немудреная утварь. Все остальное забрали, причем только что, если судить по следам. Они вернулись в Саранное не солоно хлебавши, а через пару часов туда уже приехали американцы. Мужа Кавихак вместе с остальными мужчинами увезли в порт, а их – на аэродром. Но Инира и Кавихак знали, что русские пограничники погибли не все. Часть из них осталась на острове, и это была единственная их надежда. Ведь они всегда раньше приходили на помощь местному населению. И только это не давало ей сойти с ума от этого кошмара.
Вот и сейчас над ней, склонившись, сопел толстый здоровый техник с аэродрома. Его потное красное лицо было перекошено от возбуждения, изо рта пахло гнилыми зубами и время от времени капала слюна, прямо на лицо Иниры. Она закрыла глаза и повернула, насколько это было можно лицо, чтобы ее не вырвало от отвращения. А он даже не заметил этого, все время пытаясь раздвинуть ей ноги шире, чтобы протолкнуть как можно дальше внутрь ее свой огромный агрегат. Внизу живота у Иниры снова появилась боль, и она непроизвольно застонала. Американец понял это по-своему, самодовольно прохрипев:
– Да, да, детка, я знал, что тебе это понравится!
Рядом ритмично скрипела койка Кавихак, ей сегодня повезло, пришел худенький канадский пилот, как же его зовут, да, Гарольд. Он всегда старался быть ласковым с женщинами, Инире даже нравилось, когда он выбирал ее. И уходя, он всегда оставлял или плитку шоколада, или пачку печенья.
Инира медленно подняла руку к подушке. Под подушкой у нее лежал нож, небольшой, чуть изогнутый. Такие ножи есть у каждого алеута, неважно, мужчина он, женщина или ребенок. Обычные ножи северного народа, ими удобно потрошить и разделывать рыбу, снимать шкуры или резать мясо. Были они и у девушек, их почему-то не забрали сразу, а потом Инира его спрятала под подушкой. На крайний случай, если она попадет в такую же ситуацию, как Куйапа. Или чтобы просто покончить с собой, когда встанет уж совсем невмоготу. Как сейчас.
Глава 8
Качели
02 ноября, местное время 22:34. Тихий океан, 80 миль к юго-западу от острова Беринга. Ситуационный центр авианосца «Форрестол»
– Похоже все, до улучшения погоды, летные операции в «Таффи-72» надо прекратить, – мрачно произнес адмирал Холлоуэй, наблюдая за неудачной попыткой «Скайхока» сесть на палубу «Форрестола». Палуба ходила ходуном, как норовистая лошадь под наездником. «Скайхок» уже было сел, зацепившись гаком за второй трос аэрофинишера, но палуба, как пьяная, резко поднявшись и вдобавок сильно накренившись, сильно ударила самолет по его шасси. На такое издевательство «Скайхок» не рассчитывал, самолет подбросило вверх, он резко накренился влево. Зацепил левой законцовкой крыла за палубу, что придало ему совершенно ненужный крутящий момент. В следующее мгновение трос финишера порвался, и штурмовик, заваливаясь набок, рухнул за борт, в свинцовые ледяные волны. Пилот, не успев дернуть рычаг катапульты, остался внутри кабины.
– Передать остальной группе, пусть уходят на остров Беринга, дальнейшие действия группы по ранее согласованному плану. Волнение слишком усилилось.
Оставшиеся пять штурмовиков и почти пустой заправщик, сделав прощальный круг над ордером АУГ, потянулись на север. Там они дозаправятся и оттуда же взлетят на смену дежурной группе, которая сейчас патрулировала побережье Авачинского залива, в поисках советских ракетных установок. Пилоты корпуса морской пехоты почти полностью прекратили вылеты для поддержки десанта. Корпус оставил только два звена «Крусейдеров» для защиты десантного ордера, самолетов ДРЛО и постановщиков помех. Остальные «Крусейдеры» и канадские «Вуду», сменяясь, взяли на себя обязанности воздушных патрулей авианосной группы. Несмотря на ощутимые потери, которые понесла авиация Корпуса сегодня над Камчаткой, самолетов на крохотной полосе аэродрома Никольское не убавилось, а наоборот, прибыло. Поскольку к трем эскадрильям, сидевшим изначально на этой полосе с утра, добавились два флотских турбовинтовых заправщика КА-2В «Savage», четыре штурмовика А-3В «Skywarrior» в варианте постановщика помех и целых одиннадцать «Скайхоков». Если прибавить к ним ранее базировавшиеся двенадцать канадских CF-101В «Voodoo» из 410-й эскадрильи, шестнадцать F-8B «Crusader» из VMF-334, восемнадцать F-8С из VMF-333, два заправщика, два «Скайрейдера» ЕА-1D ДРЛО и три транспортных «Дакоты» Корпуса, всего на аэродроме получалось целых семьдесят машин, одиннадцать из которых были далеко не маленькие. Конечно, ряд самолетов постоянно были в воздухе, но все равно аэродром был переполнен. Самолеты стояли крылом к крылу, маленький кусочек площадки возле будки КДП был забит полностью, но большинство машин стояло плотно в ряд, вдоль единственной рулежки. А сама рулевая дорожка тянулась слева от взлетно-посадочной полосы, тоже единственной. И каждый раз пилоты, взлетая или садясь, проносились буквально в десятке метров от носов или хвостов других машин.
02 ноября, местное время 22:55. Камчатка. Бухта Безымянная. Штаб 22-го экспедиционного батальона морской пехоты
Подполковник Стейтон устало вытер лоб и вернул радиомикрофон связисту. Несмотря на промозглый дождь и шквальный ветер снаружи, внутри штабного БТР было жарко. Даже слишком жарко, и в прямом, и в переносном смысле. Но теперь, слава богу, все закончилось. Начиная с 18:00, 22-й батальон выдавливал красных с южной «челюсти», закрывающей вход в Авачинскую бухту. Продвижение шло тяжело, красные цеплялись за каждый камень. Ситуация
