— Так Дамблдор рассказал тебе? — она была действительно удивлена.

— Да, имел место такой разговор. А ещё я знаю, что этот, как вы выразились, хрыч, узурпировал мой титул. Что же это вы внуку-то не помогли, бабушка Кассиопея?

— Снова дерзишь? Если есть у тебя претензии, то выскажи их Вальбурге, да хранит её магия.

— Простите, — я смутился и даже застыдился от её слов.

— Я понимаю, что ты чувствуешь. И понимаю, почему ты не доверяешь мне. Тебе нужно поговорить с Арктурусом, но ты ещё не готов, — она вздохнула и пригубила вина, взятого с подноса пролетевшего мимо слуги.

— Почему?

— Потому что он сломает тебя, — припечатала она. — Он не будет церемониться, учитывая, в каком состоянии сейчас находится род. Может мы с ним и действуем ради общей цели, но во многом не сходимся во взглядах. Он не оставит тебе выбора, если вы встретитесь сейчас. Прошу, постарайся избегать его этим вечером. Я, в свою очередь, сама постараюсь отвадить его от тебя, — пообещала Кассиопея.

— Что такого страшного в разговре с ним? — я действительно не понимал, что может произойти при встрече с Арктурусом.

За время нашего диалога мы неспешно подошли к знаменитому дендрарию и по немому согласию вошли в него. Кроме нескольких воркующих парочек тут никого не было, и что самое главное, здесь было тихо. Мы в молчании прошли ещё глубже, оказавшись в магической части сада и примостились на лавочке, так удобно расположившейся в небольшом закутке между кустами какого-то красного цветка, напоминающего розы.

— Арктурус считает, что Поттеры обойдутся и без тебя. Род не вымрет, если ты не вернёшься к ним. Чего не скажешь о нас. Регулус погиб по собственной глупости, а мы, старики, уже не можем иметь детей.

— Лорд Блэк выглядит вполне здоровым, да и вы всё ещё в самом расцвете сил.

— Льстишь, поганец, — она засмеялась, но не весело, а как-то слишком горько. — Ты не смотри, что Арктурус такой уж статный. На нашу жизнь выпало множество испытаний и не все они прошли бесследно.

Она коснулась живота и мне стало не по себе от её осунувшегося вида.

— Есть Андромеда, но она даже под страхом смерти или за гору золота не согласится вернуться обратно. Сигнус нанёс слишком большую рану её сердцу. И того из молодого поколения остался Сириус, осуждённый до конца своей жизни гнить в Азкабане. А если бы и гулял на свободе, тоже ни за что не согласился принять на себя ответственность.

— Сириус… Блэк, — я буквально выплюнул его имя. Предатель, ответственный за то, что я остался без родителей. Дамблдор не рассказывал об этом, но в газетах за тот злополучный год всё было расписано в красках.

Я сжал от злобы кулаки. Злость волной накрыла меня. Я вздрогнул, когда рука Кассиопеи легла мне на плечо и опомнился, постаравшись унять ненависть.

— Ненавидишь его?

— Да, — не стал скрывать я.

— Знаешь, мы все были удивлены, когда явились на заседание суда. Ты, верно, видел его колдографию в газете? — я утвердительно кивнул. — Бешеный взгляд, бегающий туда сюда. Злобный оскал, как будто он готов разорвать всех зубами. А может, и самого себя. На суде он всё твердил: «Это моя вина. Это моя вина. Это моя вина.». Он едва не потерял рассудок, Гарри.

— А мне то что с этого?! — я чуть не сорвался на крик, отвечая ей.

— А знал ли ты, что они с Джеймсом были друзьями?

— Что? — я впал в ступор.

Предатель и убийца был другом отца? Мне с трудом верилось в это.

— Ещё до Хогвартса они были не разлей вода. Даже тогда, когда отношения у Ориона и Карлуса охладели, Сириус часто гостил у них дома. Словно второй сын. Он всегда был бунтарём. Всё делал наперекор матери и отцу. Непослушный ребёнок с диким нравом. Перед войной он и вовсе разорвал все отношения с родителями и Вальбурга в ярости выжгла его с гобелена. А уж сколько она ссорилась с Альфардом, который всячески помогал Сириусу…

Я не мог в это поверить. По её словам выходило, что они с отцом и правда были друзьями, можно сказать, даже лучшими друзьями. Но как тогда… Как он посмел предать отца?!

— Он вместе с твоим отцом воевал против Пожирателей Смерти. И представь себе наш шок, когда его осудили за пособничество тому, с кем он сражался до последнего. Кого искренне ненавидел. Вальбурга много раз добивалась встречи с ним, да и я сама приходила к нему, но он отказывался разговаривать с нами. Всё кричал: «Убирайтесь!» и забивался в угол. Даже Арктурус переступил через себя и встретился с Дамблдором, но тот только разводил руками. По сути, он сам признал свою вину. Даже если устроить повторное слушание, вряд ли он скажет что-нибудь. Но я не верю в это. Не могу поверить, что он предал вас. Он считал Джеймса семьёй.

Я не знал что думать. В голове было пусто. Не было гнева, не было… Да ничего не было. Сплошная пустота внутри.

— Тогда почему? — спросил я сам не зная кого. — А я… Я могу с ним встретиться?

После такого откровения у меня не получалось просто ненавидеть его. Всё перемешалось и я не знал, что и думать на счёт Сириуса. Жалеть? Злиться? А если он и правда не виновен? Но тогда кто? Питер Педигрю, которого он убил? Совершил месть и сошёл с ума?.. Сколько же вопросов.

— Не сейчас. Министр ни за что не согласится привести тебя в Азкабан, чем бы мы на него не надавили. Даже если ты попросишь помочь Дамблдора, это не сработает. Да и вряд ли сам директор согласится.

— Но почему? — не понял я.

— Слишком опасно. Всё крыло, где содержится Сириус, забито Пожирателями. Министр не согласится на такой риск, — Кассиопея покачала головой, сожалея о том, что не может помочь.

— Тогда как? Вы рассказали мне об этом, сломили мою уверенность, а теперь говорите, что у меня даже шанса нет узнать всю правду?

Она тяжело вздохнула и залпом опрокинула в себя бокал с остатками вина.

— Да, на такой разговор стоило взять чего покрепче.

Я и сам, если честно, не отказался бы сейчас выпить. Выпить много до самого