– Надеюсь, их будет еще достаточно, – усмехнулся я. – У тебя еще есть какие-нибудь рисунки?

– Всего несколько, – Ники перелистнула несколько страниц назад, и показала первый рисунок. На нем изображена Избушка, стоявшая на поляне, на фоне деревьев. На трубе сидел ворон, явно Кэл. На втором рисунке было изображено озеро Русалочье, и часть берега, именно таким ракурсом, на котором был еще нарисован наш своеобразный мангал из камней. Не очень красиво, но на этом берегу были еще изображены люди, и судя по количеству, это была наша группа, с отцом и Сэмом, но без Ники.

А ведь верно, я помню как она сидела на траве, и рисовала, уже после того, как мы поели шашлыки…

– У меня еще плохо получается рисовать эльфов и людей… Хотя рисовать мне нравилось еще с тех пор, как я была маленькой, и родители были живы… особенно я любила рисовать нашу кошку и сестру, хоть она и выходила у меня не очень…

– Ничего страшного. Если будешь чаще рисовать, то у тебя будет получаться все лучше и лучше. Так моя мама говорила… пускай и имела в виду мою не любовь к урокам и домашним заданиям, хех!

– Я бы рисовала чаще, но с Игорем мы странствовали пешком, и под вечер я уставала очень сильно, что почти сразу же засыпала. А в замке… там не было такой атмосферы покоя – все куда-то бегали, что-то говорили…

– А у нас значит, есть? – как только я это спросил, из хижины раздался визг Лиф, и смех Сани и остальных девчонок.

– Иногда, – улыбнулась малышка-нэко, и вернулась к своему рисованию. А между тем, из Избушки выскочила Ивлена, и продемонстрировав свою совершенную акробатику, приземлилась на повозку, и на коленях доползла до козел.

– Что там у вас происходит?

– Да так, ничего особенного… просто Лиф никак не привыкнет к тому, что я бужу ее шлепком по попе, – захихикала Ивлена, растолкав и усевшись между нами.

– Я к такому тоже никогда не привыкну, – проворчал я. – Прекращай вообще будить нас таким образом! Или просто будить! Если ты встаешь раньше всех это не значит, что и остальным надо вставать!

– А мне скучно одной! – Ивлена наклонилась ко мне, и нежным голосом прошептала мне в ухо: – Я постараюсь будить тебя нежно…

– Вообще-то мы не одни в Избушке!

– Никто даже не услышит.

– Блин, Ивлена, прекращай! – заметив покрасневшее от смущения лицо Ники, я оттолкнул жену, и фыркнул. – С нами тут дети как бы, алло!

– Ну-ну, неизвестно как они сами будут вести себя, когда найдут себе мужей! – фыркнула дочь Владыки тьмы. Она сделала грациозное сальто, и увалилась в повозке. Мы с Ники переглянулись, и она, пожав плечами, вернулась к своему рисованию. А я в тот момент подумал, что помимо портативной консоли хотел бы найти в этом мире какой-нибудь плеер, или мобильник, на котором была бы закачана музыка. Ну и наушники к нему, естественно. Скучно было очень…

Но скука моя длилась не очень долго, ведь в нашей компании никому не дают заскучать мои дорогие жены. Дело уже шло к полудню, солнце стояло высоко в небе, я сидел один, так как Ники, нарисовавшись, ушла в Избушку. Саня лежал в повозке и читал какую-то книгу, пристроившись на мешках, Ивлена сидела у него в ногах, и что-то тихонько напевая, вышивала крестиком, изредка поглядывая на меня. Я чувствовал спиной взгляд ее голубых глаз, и по моей спине от этого, бежали мурашки… Вот наверняка затеяла что-то против меня! Наверно думает, о том, как будет будить меня, чтобы это бесило меня еще сильнее! Когда мы жили в гостинице в Вордисе, она любила будить всех нас, стаскивая за ноги с кровати, сейчас, в Избушке, хлопала всех по заднице (кроме сестер-кошкодевочек, которые просыпались раньше нас, хотя думается мне что и им бы доставалось) и теперь я боюсь представить, что еще она придумает. Зря я, наверно, вообще завел с ней разговор на эту тему…

И вот мои мысли насчет Ивлены и ее коварных планов, разогнала Лифхель, открывшая дверь Избушки, и позвавшая меня внутрь. Причем ее глаза радостно блестели, а рыжие волосы развевались на подувшем ветерке…

– Я тут, – буркнул я, войдя в хижину, после того как отдал поводья Ивлене.

– Хозяин, стойте смирно! – Лифхель, вместе с Силари, стали снимать с меня мерки, купленным в деревне, сантиметром. Вообще, получив деньги от тестя, мы закупили много всего, и Лифхель настояла на том, чтобы купить какие-то ткани, и множество вещей для шитья и кройки, вроде ножниц, наперстка и мела. Когда они снимали с меня мерки, заставляя встать то прямо, то немного расставив ноги, то вытянув по бокам руки, они говорили вслух мои данные, а Ники их записывала в тетрадь.

– И что вы собираетесь делать? – спросил я, когда они закончили.

– Они собираются сшить нам всем костюмы, – ответила за них Джейн, сидящая за столом и (неожиданно!) пьющая чай.

– А нафига? – не понял я. – Нам что, одежды не хватает? Шкаф и так уже переполнен шмотками Ивлены!

– Вы вредный, хозяин! – обиделась Лифхель. – Вы же сами хотели выглядеть стильно, но я как вспомню то, во что вы вырядились… Мы все подумали, что вы будете танцевать перед нами стриптиз!

– Даже не напоминай… и вообще, откуда ты знаешь, что такое «стриптиз»? В этом мире такого нету.

– Я… – Лифхель покраснела. – Я когда была в Чистилище, решила зайти и посмотреть, что это за заведение такое, «Мужской стриптиз». А когда зашла, увидела танцующих парней, в одних трусах, и разных костюмах, которые еще и раздевались. Один даже подошел ко мне, и спросил «милашка, не хочешь частный танец?». Ну я и… согласилась…

– И как тебе? – едва сдерживая смех, спросил я, тогда как Джейн во всю хохотала. А бедные сестрички нэко сидели красные, не зная куда прятать глаза. – Понравилось?

– Я еле отсидела в комнате… Джейн, хватит смеяться! Ты сама хоть раз была в таких заведениях?! Там так…

– Была, – ответила Джейн. – И мне понравилось! Знаешь, Федя, я бы не прочь посмотреть как ты танцуешь!

– Угу, давай, издевайся, – кинув на нее злобный взгляд, прошипел я. – И вообще, я в этом ни черта не понимаю, так что можешь даже не задумываться об этом.

– Хозяин, я бы тоже не прочь посмотреть ваш танец, – с покрасневшими щеками пропищала Лиф. – Ведь мы вас уже много раз видели голым…

– Перестаньте, а? Почему вы каждый раз такие темы заводите